Глава 2. Цель предстоящих сражений. Торжество духовного начала

«Итак, встань…»

Сообщив Иисусу о смерти Моисея, Всевышний повелевает ему:

…Итак, встань, перейди через Иордан сей, ты и весь народ сей, в землю, которую Я даю им, сынам Израилевым. (Иис. Н. 1, 2)

«Встань» — призыв, нередко предваряющий Божье повеление героям духа. Этим словом Создатель окликал Авраама (Быт. 13, 17; 21, 18), Иакова (Быт. 31, 13; 35, 1), Моисея (Втор. 9, 12; 10, 11), Илию (III Цар. 17, 9), Иеремию (Иер. 1, 17; 13, 4). Всегда пребывая в духовно-бодрственном состоянии (Иисус Навин во все дни свои не отлучался от служения — Исх. 33, 11), праведник для выполнения каждого нового повеления свыше восходит на более высокую ступень. Символ этого — пробуждение от сна:

Восстань, светись, Иерусалим, ибо пришел свет твой, и слава Господня взошла над тобою. (Ис. 60, 1)

— здесь «восстань» можно понять и как «пробудись» (др.-евр. קומי ‹куми́›).

Пророки всякий раз заново «пробуждались» духовно, чтобы воспринять весть, ранее от них сокрытую:

И возвратился тот ангел, который говорил со мною, и пробудил меня, как пробуждают человека от сна его.

И сказал он мне: что ты видишь? И отвечал я: вижу, вот светильник… (Зах. 4, 1–2)

Призывая своих учеников подняться на новую ступень восприятия истины, апостол Павел говорит им:

…Наступил уже час пробудиться нам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение…

Ночь прошла, а день приблизился: итак… облечемся в оружия света. (Римл. 13, 11–12)

Итак, Господь, поручая Иисусу Навину совершить подвиг покорения Ханаана, обращается к нему с великим призывом: קום ‹кум› — «встань»!

Вхождение в Ханаан и смысл Субботы

Все исторические повествования Библии таят в себе глубокий духовно-символический смысл:

А это были образы для нас…

‹…›

Все это происходило с ними как образы; а описано в наставление нам… (I Кор. 10, 6 –11)

Новозаветная символика соотносит покорение Ханаана с вхождением в «покой Божий», с празднованием Субботы. Греческое καταπαυσισ ‹ката́паусис› означает «прекращение действий», «успокоение», «отдых» и соответствует древнееврейскому מנוחה ‹мэнуха́› — «покой» (Пс. 94, 11). Этот «покой» в 4-й главе Послания к Евреям отождествляется с субботним покоем Божьим после сотворения мира:

Ибо если бы Иисус Навин доставил им покой, то не было бы сказано после того о другом дне.

Посему для народа Божия еще остается субботство.

Ибо, кто вошел в покой Его, тот и сам успокоился от дел своих, как и Бог от Своих.

Итак, постараемся войти в покой оный… (Евр. 4, 8–11)

Апостол выстраивает образный ряд, связывая Субботу, наступившую после Шести Дней творения, с завоеванием Ханаана Иисусом («успокоением» Божьего народа на вновь обретенной земле), а также с обещанием Бога ввести верных Ему в грядущий «покой», который, очевидно, имеет неземной характер. Прообразом именно этого, будущего, покоя и служит еженедельно празднуемая Суббота.

Вера: приближение на один шаг

Но с какой же именно духовной реалией апостол соотносит деятельность Иисуса по завоеванию Ханаана? Может быть, с вхождением души в Царство Божье, в высший духовный мир, в небесный рай? Да, отчасти это верно. Но только в том смысле, что

…Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его… (Матф. 11, 12)

Ведь именно «усилиями» военных походов, боевыми подвигами был завоеван Ханаан. Походы Иисуса Навина символически связаны с вхождением в Царство Небесное во вполне определенном аспекте — с «завоеванием» этого Царства, с усилиями и подвигами души на пути к нему. Ведь если бы походы были прообразом не только пути, но и самого Царства Небесного, это означало бы, что в «покое Божьем» души продолжают сражаться со злом. А такой вывод неприемлем.

Итак, вот «духовный ключ» к боевым подвигам Иисуса Навина: они означают ряд великих побед как во внутренней, так и во внешней жизни верующего, и именно следствием этих побед становится «вхождение в покой». Первая из побед — неколебимая вера в Бога, доверие Ему:

А входим в покой мы, уверовавшие… (Евр. 4, 3)

Уточним: все последующие победы тоже совершаются благодаря вере, хотя каждая из них требует еще и приложения особых волевых, интеллектуальных и эмоциональных усилий, которыми и «берется» Царство Небесное (Матф. 11, 12). Всякий раз требуется усилие определенного рода, приближающее человека еще на шаг к Царству Божьему (Лук. 16, 16). Ведь «тесные врата и узкий путь, ведущие в жизнь [вечную]» (Матф. 7, 14), предполагают возможность продвигаться каждый раз только на один шаг:

…Город построен и расположен на равнине, и наполнен всеми благами;

Но вход в него тесен и расположен на крутизне так, что по правую сторону огонь, а по левую глубокая вода.

Между ними… лежит лишь одна стезя, на которой может поместиться не более, как только ступня человека.

Если город этот будет дан в наследство человеку, то как он получит свое наследство, если никогда не перейдет лежащей на пути опасности?..

‹…›

И сделались входы века сего тесными… также узкими… и требующими великого труда.

А входы будущего века… приносят плод бессмертия.

‹…›

Погибают многие в этой жизни, потому что нерадят о предложенном им Законе Божием.

Ибо строго повелел Бог приходящим… что делая, они будут живы… (III Ездр. 7, 6–21)

«Жизнь как путь» — сквозная метафора всего Писания. Поэтому «узкий путь», описанный в Третьей книге Ездры, — это путь исполнения заповедей, путь любви, вмещающей в себя весь Божий Закон (Матф. 22, 36–40):

Любовь же состоит в том, чтобы мы поступали по заповедям Его. Это та заповедь, которую вы слышали от начала, чтобы поступали по ней. (II Иоан. 1, 6)

Образ жизни как пути описан здесь дважды словосочетанием «чтобы поступали». Так переведен в синодальном тексте греческий глагол περιπατεω ‹перипатэ́о›, соответствующий древнееврейскому הלך ‹г̃ала́х› — «ходить», откуда הלכה ‹г̃алаха́› — «путь жизни», буквально «хождение». Идти узким путем — это «ходить (поступать) по заповедям Его», и каждый шаг — это соблюдение Закона в духе любви:

…Как мы получили заповедь от Отца…

…Которую имеем от начала, чтобы мы любили друг друга. (II Иоан. 1, 4–5)

Вера в Бога, доверие, проявляемое к Нему вновь и вновь, — главное условие продвижения. Только верой, проявляющейся в мыслях, словах и делах, достигается победа:

…И сия есть победа, победившая мир, вера наша. (I Иоан. 5, 4)

Вспоминая о победах Иисуса Навина, апостол Павел поясняет, что они достигались исключительно верой. Образец этих побед — чудесное покорение неприступного города Иерихона:

Верою пали стены Иерихонские, по семидневном обхождении. (Евр. 11, 30)

Сражение с «духами злобы»

Итог всем духовным победам, упомянутым в Книге Откровения (2, ст. 7, 11, 17, 26; 3, ст. 5, 12, 21), подводят в конце Апокалипсиса слова Сидящего на престоле:

Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном. (Откр. 21, 7)

Вот на какую окончательную победу прообразно указывают войны Иисуса Навина! И вот почему за изложением Закона Божьего, Пятикнижия, следует Книга Иисуса Навина. Она наставляет нас на исполнение заповедей путем непрестанных усилий, подвигов и побед в битвах с силами зла:

Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских,

Потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной…

…Дабы вы могли противостать в день злый и, все преодолев, устоять. (Еф. 6, 11–13)

Здесь нужно пояснить: «плоть и кровь» — обычное обозначение человека в Писании (др.-евр. בשר ודם ‹баса́р ва-дам›, ср. Матф. 16, 17). Под видом борьбы с «кровью и плотью», то есть с людьми — ханаанеями, амореями и другими народами, — в Книге Иисуса Навина описаны сражения, которые каждый верующий должен вести «против духов злобы поднебесной» (то есть демонических сил). Разумеется, такое символическое прочтение событий, изложенных в книге, никоим образом не отменяет их буквальной истинности. Иисус Навин — лицо историческое; все, что совершали древние израильтяне под его водительством, достоверно описано в его книге. Но в целом слово Божье (то есть Писание, в состав которого входит Книга Иисуса Навина) — это «меч духовный» (Еф. 6, 17). И ко всему Писанию приложимо сказанное псалмопевцем:

Однажды сказал Бог, и дважды слышал я это… (Пс. 61, 12)

«Дважды услышать» — понять и буквально, и символически…

Зададим вопрос: зачем апостол, говоря о борьбе против «духов злобы», знакомит нас с их иерархией? Он упоминает не только «козни диавольские» вообще, но и конкретно — «начальства», «власти», «мироправителей тьмы», «духов злобы поднебесной» (Еф. 6, 11–12). В контексте исследования Книги Иисуса Навина это — вопрос не праздный: ведь в ней воинству израильтян приходится отражать нападения самых разных племен и царств, а также их коалиций. Не соотносятся ли символически эти племена и царства с различными разрядами злых духов? Отметим, что αρχαι ‹арха́й›, «начальства», и εzουσιαι ‹эксуси́ай›, «власти», упоминаются и в Послании к Колоссянам, где говорится, что Иисус Христос своей жертвенной смертью

Отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою. (Кол. 2, 15)

Здесь «начальства» и «власти» обозначают те же темные силы, что и в Еф. 6, 12.

В то же время в Послании к Римлянам «начальства» (а также связанные с ними, по-видимому, иерархически δυνάμεισ ‹дюна́мэйс› — «силы») названы в контексте, не позволяющем однозначно отнести их к благим или злым духам:

…Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее,

Ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе… (Римл. 8, 38–39)

Как видим, здесь название αρχαι ‹арха́й›, «начальства», стоит в одном ряду с реалиями как положительными («жизнь»), так и негативными («смерть») и нейтральными, этически не окрашенными («настоящее», «будущее» и пр.). Тот факт, что «начала» (те же «начальства») здесь упоминаются после ангелов, переводчики восприняли как указание на светлую природу тех и других; поэтому «Начала» и «Силы» в синодальном переводе пишутся здесь с прописной буквы, в отличие от Еф. 6, 12 и Кол. 2, 15. Однако попытка «отлучить нас от любви Божией» (Римл. 8, 39) отнюдь не характеризует упомянутых здесь «ангелов» (равным образом «начала» и «силы») как духов Света (ср. «посольство злых ангелов» — Пс. 77, 49; «дракон и ангелы его» — Откр. 12, 7).

«Начальства» и «власти» в Еф. 6, 12 явно имеют темную природу и именуются κοσμοκρατοραι ‹космокра́торай› — «мироправители», буквально «властители космоса». Это дало основание ряду гностиков первых веков нашей эры создать целые системы космогонии (и производные от них религиозно-этические учения), основанные на противопоставлении равносильных иерархий светлых и темных духов. В некоторых из этих систем Всевышний, Творец небес и земли, рассматривался как божество низшего ранга, именуемое Демиургом, и Ему противопоставлялся непознаваемый «Великий Отец милосердия». Вещественный мир объявлялся в названных системах своего рода западней, в которую «властители космоса» уловили человеческие души, происходящие из высшего мира света, и держат их там взаперти, получая от них энергию жизни и существуя за их счет. По мнению гностиков этого направления, Иисус Христос — сын не «Демиурга», но «Великого Отца милосердия», а цель прихода Христа в мир — освобождение душ от власти материи, выведение их за пределы «космоса» — вещественного мира — для возвращения в Царство света.

Такие взгляды обесценивают земную жизнь, поскольку она рассматривается не как миссия, порученная Всевышним человеку, но как бессмысленное и тяжкое пребывание невинной души в «темнице» космоса, в рабстве у низших начал — духов тьмы. Своего рода «гностической переоценке» в упомянутых учениях подвергается и вся библейская этика: заповеди Божьи воспринимаются не как предписания, указывающие путь жизни, любви и добра, но как «система порабощения» человека «космократорами-архонтами», теми самыми «начальствами и властями», которые упомянуты в посланиях Павла. Надо ли говорить, что подобные гностические построения не только несовместимы с библейским учением, но и крайне ему враждебны?..

Но каков же истинный смысл слов апостола о «начальствах и властях», о «мироправителях тьмы века сего»? Эти образы тесно связаны с отраженной в Библии (III Цар. 22, 19–23; Дан. 10, ст. 10–13 и 20–21; Иез. 1, 4–28; Ис. 6, 1–8; Пс. 67, 18–19 и мн. др.) ангелологией Древнего Израиля. Учение об ангелах запечатлелось и во многих иудейских мидрашах. Существовала и развитая демонология, черты которой донесены Писанием (Иов. 18, 13–14; 1, 6–12; 2, 7; Ис. 14, 9; Зах. 3, 1–2 и др.). Согласно древнееврейским воззрениям, демоны («духи злобы») не являются «мироправителями» вселенной (космоса). Ведь, творя мироздание, Господь Бог создавал лишь благо (ср. «хорошо весьма» по отношению ко всему творению — Быт. 1, 31); Его благое владычество никогда не прекращалось и вовеки не престанет:

Да славят Тебя, Господи, все дела Твои…

‹…›

Царство Твое — царство всех веков, и владычество Твое во все роды. (Пс. 144, 10–13)

Управление вселенной, в том числе и вещественным миром, не может быть передано никаким злым силам, равно как и не может быть поделено с ними:

Я Господь, это — Мое имя, и не дам славы Моей иному… (Ис. 42, 8)

Греческое слово κοσμοσ ‹ко́смос› (в синодальном переводе — «мир») многозначно. Оно может обозначать как вселенную в целом, так и род человеческий. Под «космосом», в котором властвуют «мироправители тьмы», подразумевается «мир» грешного человечества, развращенный и отпадший от воли Создателя. Именно о нем сказано: «Весь мир лежит во зле» (I Иоан. 5, 19). К «миру людей» (в данном случае — к большинству простого народа) относятся сетования фарисеев:

Фарисеи же говорили между собою: видите ли, что не успеваете ничего? весь мир идет за ним. (Иоан. 12, 19)

Здесь уже греческое слово «космос» употреблено в значении, ставшем традиционным в конце эпохи Второго Храма и соответствующем древнееврейскому עולם ‹ола́м› — в смысле «большинство народа». Именно в этом значении «космос» («мир») часто употребляется в Новом Завете (см. Матф. 13, 38; Иоан. 1, 9; 3, 16; 7, 7; 9, 39; 12, 47; 14, 17; 15, 18; 16, 8; II Пет. 2, 5; 3, 6; I Иоан. 2, 15 и 17; 3, 1 и 13; 4, 5; 5, 4–5 и 19; II Иоан. 1, 7; Римл. 3, 6 и 19; 5, 12; I Кор. 1, 21; Евр. 11, 7 и 38).

Итак, власть «духов злобы» распространяется отнюдь не на «звезды и планеты», но на души тех, кто встал на путь служения злу. Апостол, обращаясь к бывшим язычникам, напоминает им, что прежде они были духовно мертвы

…По преступлениям и грехам вашим,

В которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления… (Еф. 2, 1–2)

Как видим, «обычаи мира (космоса) сего» — это обычаи человеческого сообщества, противящегося Божьим заповедям. Члены такого сообщества потому и названы «сынами противления», что по собственной воле покорились духу тьмы — «князю» («архонту») этого человеческого «космоса»…

Кровавые культы Ханаана

Проведенный небольшой экскурс в область библейской демонологии поможет нам в дальнейшем лучше представлять себе духовно-символический смысл той «брани против властей, против начальств… против духов злобы», которую вел Иисус Навин со своим воинством. Вспомним, против каких сообществ предстояло сражаться Иисусу в Ханаане. Об основах ханаанейской религиозной идеологии, замешанной на черной магии, свидетельствует Библия:

…Берегись, чтобы ты не попал в сеть, последуя им [ханаанеям]… и не искал богов их…

…Ибо все, чего гнушается Господь, что ненавидит Он, они делают богам своим: они и сыновей своих и дочерей своих сожигают на огне богам своим. (Втор. 12, 30–31)

Человеческие (особенно детские) жертвы были обыкновенны в культе ханаанеев, что подтверждается словами Книги Левит:

Из детей твоих не отдавай на служение Молоху и не бесчести имени Бога твоего… (Лев. 18, 21)

Согласно Торе, тот, кто приносил детей в жертву Молоху, заслуживал смертной казни через побитие камнями:

…Кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между израильтянами, даст из детей своих Молоху, тот да будет предан смерти: народ земли да побьет его камнями. (Лев. 20, 2)

Практика детских жертвоприношений была обязательным элементом религии ханаанеев. Некоторые иудейские цари, отступившие от Господа и Его Закона, приносили такие жертвы для подтверждения своей приверженности ханаанскому культу. Так, о царе Ахазе сообщается:

…Ахаз… не делал угодного в очах Господа…

И даже сына своего провел чрез огонь, подражая мерзостям народов, которых прогнал Господь от лица сынов Израилевых. (IV Цар. 16, 2–3)

В другом месте сказано, что Ахаз принес в жертву Ваалам, богам Ханаана, даже нескольких своих детей:

…И даже сделал литые статуи Ваалов;

…И проводил сыновей своих через огонь… (II Пар. 28, 2–3)

В ханаанейское идолослужение впадали и заиорданские народы — моавитяне и аммонитяне, родственные евреям. Так, моавитский царь Меса в момент, когда враги одолевали его войско,

…Взял… сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене… (IV Цар. 3, 27)

Во время раскопок городов Древнего Ханаана археологи обнаружили кувшины с обожженными человеческими, в основном детскими, костями, оставшимися от подобных жертвоприношений. Кувшины с останками жертв зарывались «в основание» возводимых городов — их находили под городскими воротами и входами в святилища. Во дни царя Ахава таким обычаям подражали и некоторые израильтяне:

И поставил он [Ахав] Ваалу жертвенник в капище Ваала, который построил в Самарии…

‹…›

В его дни Ахиил вефилянин построил Иерихон: на первенце своем Авираме он положил основание его и на младшем своем сыне Сегубе поставил ворота его… (III Цар. 16, 32–34)

Приведенный текст свидетельствует о том, что возрождение культа Ваала непременно влекло за собой возобновление человеческих жертвоприношений.

Впоследствии те же ханаанейские культы распространились в многочисленных финикийских колониях на побережье и островах Средиземного моря, в первую очередь — в Карфагене, где они засвидетельствованы даже на рубеже нашей эры. Эти культы вытеснялись иудейством, а затем христианством, поэтому они ушли в подполье, но, по некоторым сведениям, сохранялись в течение многих веков в тайных обрядах некоторых мафиозных структур (по одной из версий, само слово «мафия» — финикийского происхождения: «Ма фи?», в переводе «Что здесь?», — обозначение тайного общества и/или его пароль). К культам Древнего Ханаана в определенной степени восходят и обряды современных «церквей сатаны», вышедших на поверхность в последние десятилетия. Опосредованно с ними связаны эзотерическое учение и кровавая садомазохистская практика немецкого нацизма.

Сказанное проливает свет на связь сражений Иисуса Навина с «борьбой против духов злобы». Освобождение Ханаана от поклонения темным силам — наглядный образец битвы со злом в истории человечества. Кроме того, войны Иисуса — символ борьбы человеческой души с темными началами в себе самой…

Во времена праотца Авраама черномагические культы еще не распространились по всему Ханаану, не все племена этой земли в них участвовали. Но Господь предсказал патриарху, что через четыре века, когда его потомки возвратятся из страны порабощения (Египта) в Ханаан, жители этой земли уже «наполнят чашу беззакония своего», то есть целиком подпадут под влияние демонических сил:

…Потомки твои будут пришельцами в земле не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет.

‹…›

В четвертом роде возвратятся они сюда: ибо мера беззаконий аморреев доселе еще не наполнилась. (Быт. 15, 13–16)

Именно поколению Иисуса Навина и выпало на долю сражаться с носителями самой темной и страшной религии, основанной на служении бесам и человеческих жертвах. Как раз к тому времени «наполнилась мера беззаконий»: аморреи, один из наиболее могущественных народов Ханаана (переселившийся в эту страну из Месопотамии), полностью перенял религию ханаанеев…

Переход через реку — символ спасения

Первое повеление Господа Иисусу после смерти Моисея гласит:

…Итак, встань, перейди через Иордан сей, ты и весь народ сей, в землю, которую Я даю им, сынам Израилевым. (Иис. Н. 1, 2)

«Перейди» — здесь в оригинале глагол עבר ‹ава́р›, означающий «пересекать», «переходить на другую сторону». По одной из этимологий, от того же глагола происходит и עברי ‹иври́› — «еврей», буквально «перешедший». До сих пор у исследователей нет согласия в том, переход через какую реку подразумевает этот этноним: назывались ли предки израильтян «иврим» («перешедшие») еще до переселения в Ханаан (поскольку еще до этого пересекли Евфрат, ср. «Авраам еврей» — Быт. 14, 13), — или же получили это название после перехода через Иордан. Есть и теория, связывающая название «иври» с древнеегипетским «хабиру», означающим часть населения Палестины и Сирии и в этом контексте этимологизируемым как «постоянно переходящий», «переселяющийся», «кочевой». Древний мидраш, однако, производит «иври» от имени Евера — предка Авраама (Быт. 10, ст. 21, 25; 11, 14–17).

И вот теперь народу «иврим» во главе с Иисусом Навином также предстояло перейти Иордан. До этого израильтяне под водительством Моисея миновали весь Синайский полуостров, обогнули страну Едома и Мертвое море с юга на север и остановились «за Иорданом в пустыне на равнине» (Втор. 1, 1), напротив города Иерихона, в земле Моавитской.

Переход через Иордан имеет символический смысл. Как переход Израиля через расступившиеся воды Чермного (Красного) моря являлся «крещением в Моисея» (I Кор. 10, 1–2), так и переход через Иордан, тоже сопровождавшийся чудом разделения вод (Иис. Н. 3, 13–17), знаменовал духовное очищение всего народа перед вступлением в Святую землю:

…Не плотской нечистоты омытие, но обещание Богу доброй совести… (I Петр. 3, 21)

Здесь же заключен и еще один глубокий образ.

Название ירדן ‹Йарде́н›, Иордан, происходит от глагола ירד ‹йара́д› — «спускаться», «низвергаться», «сходить вниз». А вода в древнейшем мировоззрении, получившем отражение в Библии, — символ материи, вещества (Быт. 1, 2):

…В начале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою… (II Петр. 3, 5)

Душа «переходит через Иордан», то есть через материальный мир, тяготеющий к «схождению» в преисподнюю и стремящийся увлечь душу за собой. Переход через этот «поток вод» предваряет вхождение в «землю обетованную», то есть в вышний духовный мир:

Путь жизни мудрого вверх, чтобы уклониться от преисподней внизу. (Прит. 15, 24)

Только при таком сознательном «прохождении» сквозь материальный мир в течение земной жизни «воды Иордана» поистине омывают и очищают душу. Душа обитает в недрах вещества, как бы «проходя через смерть», и подготавливается к «воскресению», то есть возвращению в духовный мир. Именно этому учит Новый Завет:

Итак, мы погреблись… крещением в смерть, дабы… нам ходить в обновленной жизни. (Римл. 6, 4)

Дух, покоряющий землю

После повеления перейти Иордан народу дается важнейшее обетование, относящееся ко всем дальнейшим походам и сражениям:

Всякое место, на которое ступят стопы ног ваших, Я даю вам, как Я сказал Моисею… (Иис. Н. 1, 3)

Вспомним в связи с этим, как Бог повелел Аврааму исходить вдоль и поперек всю землю, обещанную его потомкам:

…Ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки…

‹…›

Встань, пройди по земле сей в долготу и в широту ее, ибо Я тебе дам ее. (Быт. 13, 15–17)

Это прямо связано с древневосточным, встречающимся и в Библии, выражением «покорить что-либо/кого-либо под ноги свои», то есть подчинить:

Ибо Господь…

Покорил нам народы и племена под ноги наши… (Пс. 46, 3–4)

Подобно этому и земля Ханаанская «покоряется» тем, кто ступает по ней: «всякое место, на которое ступят» ноги сынов Израилевых, становится их владением. Заметим, что услышанный некогда Авраамом призыв: «Встань», предшествовавший повелению «пройти землю вдоль и поперек», теперь обращен к его потомку — Иисусу Навину, призванному осуществить древнее обетование (Иис. Н. 1, 2).

Так и душа человеческая всякий раз, когда она пробуждается («встает»), возвысившись над реальностью («землей») и как бы «попирая ее стопами», получает власть над материей. И свой собственный внутренний мир, и внешние обстоятельства душа покоряет не иначе как становясь «над ними», утверждая главенство духовного над вещественным. «Всякое место» — внутреннее ли, внешнее, на которое «ступила» душа, — уже принадлежит ей…