Почему Царство Божье еще не пришло?

Что же еще должен осознавать человек, произнося первые слова молитвы: «Отче наш, сущий на небесах»? «Тот, Кто пребывает» («Сущий») – это Отец наш, Источник нашей жизни, самый близкий, по образу Которого мы сотворены, – и в то же время самый Превознесенный и Непостижимый, потому что Он превыше всего – «на небесах». Древнееврейское слово шама́йим – «небеса» – существует только в двойственном числе, в отличие от русского вариативного употребления единственного числа (небо) и множественного (небеса). Кроме того, есть не только «небеса», но и «небеса небес». Так, царь Соломон при освящении Храма обратился ко Всевышнему с такими словами: «…Небо и небеса небес не вмещают Тебя…» (II Пар. 6, 18).

«Сущий на небесах» – это Тот, Кто наполняет все небеса, все миры. Он одновременно и бесконечно Удаленный – и повсюду Присутствующий! Согласно древнему преданию есть семь небес, и каждое последующее «выше и дальше» предыдущего. Чем более развивается наука, тем более величественными предстают перед нами масштабы вселенной. Но как бы далеко ни заглядывали астрономы в дали физического космоса, наблюдая материальную вселенную через колоссальные телескопы, они не могут узреть Отца, потому что Он превыше не только всего материального, но и духовного бытия! И все же, при всем том, именно к Нему, Всемогущему и Превознесенному, мы взываем: «Отче наш!»

Молитве предшествует такое представление о величии Бога, какое молящийся может вместить – каждый в меру своих способностей. Но это представление сливается воедино с ни с чем не сравнимым ощущением Его близости: «Отче наш»! Здесь наиболее кратко выражены сразу две великие идеи: и присутствия Бога в мире, и Его отстраненности и превознесенности над всем творением. Об этих двух сторонах Его сущности говорили уже библейские пророки. Читаем у Исайи:

Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий – Святый Имя Его: Я живу на высоте небес, и во Святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных. (Ис. 57, 15)

Тот, Кто пребывает над всеми небесами, в вышнем Святилище, – Он же обитает со смиренными и сокрушенными! Он необычайно близок к ищущим Его: «Близок Господь ко всем призывающим Его», – говорит Давид и добавляет: «Ко всем, призывающим Его в истине» (Пс. 144, 18).

В другом месте пророчества Исайи это изображается следующим образом:

Так говорит Господь: небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня и где место покоя Моего? Ибо все это соделала рука Моя, и все сие было, говорит Господь. А вот на кого Я призрю: на смиренного, и сокрушенного духом, и на трепещущего пред словом Моим. (Ис. 66, 1–2)

Мы упомянули некоторые места Писания, где Господь изображен одновременно удаленным от Своих творений, непостижимым для нашей мысли – и в то же время необычайно близким для наших сердец. Нет никого, кто был бы нам ближе: как говорит апостол, «мы Им живем, и движемся, и существуем» (Деян. 17, 28). Он присутствует повсюду, Он все живит, содержит и наполняет. Он не только создал все бытие, но и каждый миг воссоздает и поддерживает его, возобновляя жизнь нашего духа, наши мысли и чувства. И все это мы имеем в виду, когда произносим: «Отче наш, сущий на небесах»…

А далее Иисус учит нас, каковы должны быть самые первые наши побуждения при молитве, самые важные желания. Ведь человек, не возрожденный свыше, представ пред Господом, просит (а порой даже требует) лишь одного: «дай мне», «подай мне»... О такой молитве царь Соломон в Притчах сказал так: «У ненасытимости две дочери: „давай, давай!“» (30, 15). Но Иисус своих учеников учит молиться иначе. После всего, о чем мы упомянули, он излагает первое, самое необходимое молитвенное прошение:

Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! Да святится Имя Твое… (Матф. 6, 9)

Казалось бы, самое главное, самое насущное желание прежде всего должно быть выражено в молитве! И вот оно, по учению Иисуса: «Да святится Имя Твое!» Вот к чему должны быть направлены вся воля, все мысли и чувства молящегося. А с этим связан главный вопрос – о смысле земной жизни: зачем мы, собственно, существуем на земле? Русский поэт Дон Аминадо, живший в эмиграции в Париже, прекрасно сформулировал «смысл жизни» большинства людей в таком четверостишии:

Жили. Были. Ели. Пили.

Воду в ступе толокли.

Вкруг да около ходили,

Мимо главного прошли.

А для того ли Отец духов послал нас сюда – в земной мир, облачив в «броню и латы» плотских тел, чтобы мы так проводили жизнь свою? Может быть, у нашего бытия есть все же какая-то другая, более возвышенная цель? Иисус и учит нас этой высокой цели:

…Да святится Имя Твое… (Матф. 6, 9)

Мы здесь для того, чтобы святить Имя Божье! Не о себе и своем должен в первую очередь помышлять и заботиться ученик Иисуса, но о славе Божьей на земле, среди всех сынов Адама! Потому что, в конечном счете, прославление Бога – и только оно – способно даровать покой и благодать сердцам и водворить мир между отдельными людьми и целыми народами. А без благодарения и славы, воздаваемых Творцу, не будет ни мира, ни счастья – ни самому молящемуся, ни ближним его, ни дальним. Заметим, что прошение о хлебе насущном стоит в молитве на четвертом месте. Об этом упоминается даже не во вторую или третью, но только в четвертую очередь. Да и тут следует задуматься: только ли о земном хлебе здесь идет речь? Ведь «не одним хлебом живет человек» (Втор. 8, 3) – есть и «духовный хлеб», и мы призваны, конечно, просить, чтобы этот хлеб духовный был нам подаваем…

Однако первые три моления целиком посвящены Богу – Его Имени, Его Царству и Его воле:

…Да святится Имя Твое;

Да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе… (Матф. 6, 9–10)

Там, в небесах, Бога святят высокие духи – ангелы, они постоянно исполняют волю Божью, пребывая в любви и радости (Ис. 6, 1–3). И в такое же духовное состояние призваны прийти в конце веков все живущие на земле:

Не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей, ибо земля будет наполнена ведением Господа, как воды наполняют море. (Ис. 11, 9; см. также Откр. 22, 4–5)

Но как же человек может «святить Имя Божье», если Бог Сам «святит», то есть сообщает святость Своим творениям? В древней христианской традиции есть такое понятие – «святитель», то есть человек святой, праведный, наделенный силой святить, освящать наш мир благодатью, ниспосылаемой ему Богом. Но святитель святит – освящает – именно наш мир, вносит святость в земную реальность. Здесь же говорится не об освящении нашего мира, но об освящении самого Имени Божьего. Разница огромная! Но, оказывается, эта высочайшая задача и заключает в себе суть человеческой жизни. Смысл нашего пребывания на земле в том, чтобы святить Имя Божье и способствовать установлению Его Царства: «Да приидет Царствие Твое». Все это осуществляется через исполнение воли Его – Его, а не своей! А точнее говоря, это происходит, когда Его воля становится твоей, как сказано о праведнике в Первом Псалме: «Ибо в Законе Господнем воля его».

Как же понимать слова: «Да приидет Царствие Твое»? Разве Бог не Царь вечный? Он есть Царь, и «Царство Его всем обладает» (Пс. 102, 19). Он Царь Вселенной, Царь царей, Бог богов! И вдруг мы узнаём, что Царству Его еще только предстоит наступить – «прийти»: «Да приидет…» Получается, что оно еще не наступило – «не пришло»?

Перед нами – великие парадоксы молитвы «Отче наш»: как освящать Имя Того, Кто Сам все освящает и святит? Это первое. И второе: как может прийти (и как мы можем способствовать этому приходу) то Царство, которое уже изначально присутствует всегда и повсюду: «Царство Твое – Царство всех веков» (Пс. 144, 13)? Наконец, третье: «Да будет воля Твоя» – но разве же воля Божья не всегда исполняется? Ведь Он всемогущ, а следовательно, Его воле никто не в состоянии противостоять! По Своей воле Он создал весь мир, и Он им управляет. Он предначертал наши судьбы, для каждого из нас Он предопределил: когда и где ему родиться, на каком языке говорить, какими свойствами обладать… И вдруг мы говорим: «Да будет воля Твоя» – утверждая этим, что она исполняется пока еще только на небесах, а не на земле…

Задав эти вопросы, мы остановимся. Ведь ответы каждый должен искать, исходя из собственного духовного опыта. А для этого необходимо возрастать в духе – «пламенеть» им (Рим. 12, 11).

В завершение упомянем о событии, которое произошло через тридцать пять лет после воскресения Иисуса, в 69 году, у стен Иерусалима. Римским войском, осаждавшим святой город, руководил полководец Веспасиан. Защитники Иерусалима никого не выпускали из него: пытавшихся покинуть город настигали смертоносные стрелы. Но рабби Иоханан бен Заккай, предупрежденный свыше о предстоящей гибели города, понимал, что надо во что бы то ни стало спасти основы веры и благочестия. Для этого ему необходимо было встретиться с Веспасианом. И он решился на отважный шаг: притворился мертвым, и ученики вынесли его из ворот на погребальных носилках, а затем доставили в римский лагерь, где он, представ перед полководцем, обратился к нему со словами: «О царь!..»

Почему рабби назвал полководца царем? Обладая пророческим даром, он предвидел, что Веспасиана вскоре изберут императором. И когда это пророчество исполнилось, новый император разрешил рабби Иоханану открыть в городе Ямнии школу, где мудрецы возобновили преподавание Торы...

Однако в первый момент, услышав, что его назвали царем, Веспасиан прервал рабби Иоханана и возразил: «Во-первых, я не царь. А во-вторых, если я все же царь, то почему же ты до сих пор не приходил ко мне?»

И вот, спустя много столетий, в середине XVIII века, другой праведный рабби, Аарон из Карлина, произнеся первые слова традиционной молитвы «О Царь!..», внезапно разрыдался и не мог продолжать. Своим ученикам он объяснил, что, воззвав ко Всевышнему, он вдруг услышал в ответ слова, произнесенные некогда Веспасианом: «Во-первых, Я еще не Царь. А если Я все же Царь, почему же ты до сих пор не приходил ко Мне?»

Не помогает ли нам эта история понять, почему Царство Божье на земле до сих пор еще не наступило? И не относится ли она к каждому из нас?..