Мы видели, как речи троих друзей Иова, обличавших его и осуж-
давших, разбились, словно три ладьи о несокрушимый риф, о его
твердое упование на справедливость Божью (или допущение, что
мир может существовать и без этого Божественного атрибута).
И тогда трое друзей замолчали, поскольку Иов всё еще считал се-
бя правым «в глазах своих» и продолжал вызывать на суд Созда-
теля. Так начинается 32-я глава:

Когда те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих… (Иов. 32, 1)

Они ведь были мудрецами и потому поняли, что приводить еще
какие-то аргументы бессмысленно, поскольку Иова им убедить ни
в чем не удалось.

И тут выступает на сцену некий «четвертый из троих», если
можно  так  выразиться,  по  имени  אליהוא  בן־ברכאל  ‹Элиг̃у ́ бен  Ба-
рах’э́ль›, или, в Синодальном переводе, Елиуй, сын Варахиилов.
Об этом человеке ничего не было сказано прежде, имя его еще не
появлялось на страницах Книги Иова, и он не упоминался в чис-
ле тех мудрецов, которые посетили страдальца. Появляется Елиуй
совершенно внезапно — и сразу начинает говорить. Возможно, он
был в свите одного из троих мудрецов, ведь такие вожди племен,
древние шейхи, не ездили в одиночестве по пустыне, но их обыч-
но сопровождала целая свита придворных и телохранителей.

И вот некто, чье имя אליהוא ‹Элиг̃у́› напоминает имя пророка
Илии — אליהו ‹Элийа́г̃у›, осмеливается теперь выступить с собст-
венной речью, одновременно и осуждая Иова, и возражая преды-
дущим обличителям.

Елиуй действительно похож на пророка Илию — как своей бес-
компромиссностью, своей абсолютной преданностью Всевышнему,
                            

    – 110 –    
                                                                                                               


так и тем, что в его словах совершенно отсутствуют лесть или
приспособленчество. Он ревнует о Боге так же, как впоследствии
ревновал пророк Илия. Имя его, אליהוא ‹Элиг̃у́›, означает «мой
Бог — Он», т. е.  это  теофорное  имя.  Его  отца  зовут  ברכאל ‹Ба-
рах’э́ль› — «благословенный Богом». В имени Елиуя как бы за-
ключено указание на то, что «оправдывать» Бога — Творца вселен-
ной — следует всегда, независимо ни от выгоды, ни от каких бы
то ни было обстоятельств, и именно это приносит миру благосло-
вение. И еще один намек содержится в его имени: через Елиуя
как бы говорит Сам Бог, вдохновенная речь Елиуя — это некое
введение к непосредственной речи Создателя, когда Он напрямую
откроется Иову, и тот услышит его голос из грома и бури.

Таким образом, Елиуй своей громовой проповедью готовит поч-
ву для прямого Божественного откровения. Каковы же его речи?
Прежде всего, они самые правильные, наиболее адекватно пере-
дающие истину из всех, звучавших доселе. Это видно хотя бы из
того, что когда впоследствии Господь повелевает Иову принести
жертвы за троих друзей, говоривших неверно и тем навлекших на
себя гнев Божий, Елиуй среди них не упоминается:

…Сказал Господь Елифазу феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили обо Мне не так верно, как раб Мой Иов. (Иов. 42, 7)

И еще одно очень существенное отличие от предшествующих
философов: Елиуй не обвиняет Иова в неправедных или преступ-
ных делах, которые якобы и навлекли на него кару Господню.
Однако обвинения из его уст раздаются и, надо сказать, основа-
тельные. В чем же они заключаются? В том, что нечестиво мне-
ние Иова о неправоте Создателя. Елиуй осуждает мысли страдаль-
ца, а не его поступки, не приписывая ему напрасно нечестивых
дел. Но поскольку в глазах Елиуя мысли — это самое главное
(а мысль — действительно, источник и слов, и поступков), то обви-
нения всё равно звучат — и очень жестко, но на сей раз справед-
ливо. Вот одно из таких обвинений:

…Тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, вузитянина из племени Рамова; воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога… (Иов. 32, 2)

Именно за это и разгневался Елиуй на Иова, а совсем не за то,
что Иов якобы скрывал какие-то свои нечестивые деяния.

                            

    – 111 –    
                                                                                                               

Елиуй так обращается к Иову:

Ты говорил в уши мои, и я слышал звук слов:
     Чист я, без порока, невинен я, и нет во мне неправды… (Иов. 33, 8–9)

И далее он продолжает:

Вот в этом ты не прав, отвечаю тебе, потому что Бог выше человека.
     Для чего тебе состязаться с Ним?.. (Иов. 33, 12–13)

Таким образом, по мнению Елиуя, Иов неправ на уровне не
только мысли, но и речи. Затем Елиуй говорит так:

Вот, Иов сказал: я прав, но Бог лишил меня суда.
     <…>
     Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду,
     Вступает в сообщество с делающими беззаконие и ходит с людьми нечестивыми?
     Потому что он сказал: нет пользы для человека в благоугождении Богу. (Иов. 34, 5–9)

В то время как Елифаз, Вилдад и даже Софар обвиняли Иова
в том, что он скрывает какие-то свои прежние злые дела, Елиуй
утверждает, что Иов именно теперь, в данный момент, совершает
явное нечестие: «…вступает в сообщество с делающими беззаконие
и ходит с людьми нечестивыми». Но ведь Иов в действительности
никогда с грешниками не ходил, в их сообщество не вступал; он
был царем справедливым, судьей праведным. Почему же Елиуй
так говорит? А потому, что слово, сказанное против Бога, ставя-
щее под сомнение Его справедливость, Его праведность, есть «со-
общение» с нечестивыми, есть «приобщение» к их единству —
единству всех злых и темных сил. «Потому что, — говорит Елиуй, —
он сказал: нет пользы для человека в благоугождении Богу». Но
ведь Иов по сути это и декларирует, утверждая, что Бог поступает
так же с нечестивым, как с праведным, обрушивает кару свою
и на невинного, и на виновного. А ведь слово Иова имеет огром-
ную силу, оно разносится широко. Какова сила этого слова, мы
чувствуем через несколько тысяч лет, коль скоро и теперь гово-
рим о Книге Иова и читаем ее. Значит, всё сказанное им имеет
огромный резонанс в веках и народах. А следовательно, и то сло-
во, им произнесенное, о котором упоминает Елиуй, — мол, что Бог
                            

    – 112 –    
                                                                                                               


и нечестивым, и праведным воздает одинаково, — может укрепить
руки множества грешников. Вот против чего выступает Елиуй, об-
виняя Иова.
   

Далее он говорит следующее:

Люди разумные скажут мне, и муж мудрый, слушающий меня:     Иов не умно говорит, и слова его не со смыслом. (Иов. 34, 34–35)

Итак, мы видим, что все обвинения Елиуя относятся к речам
и мыслям Иова, но не к каким-то его якобы неправедным деяниям.

Кто же такой Елиуй, если он осмеливается говорить вслед за
великими мудрецами, не принадлежа к ним по рангу и статусу,
и бросать свои обвинения в лицо Иову? Прежде чем описывать
качества, признаки, характер этого человека, рассмотрим сердце-
вину его учения, потому что и все три предшествующих философа —
Елифаз, Вилдад и Софар — стали нам известны благодаря своим
речам, отчасти справедливым, в чем-то и неверным, но в любом
случае — бессмертным.

Казалось бы, всё исчерпано… Мы видели, что они втроем как
бы положили основание тем трем течениям мысли, которые опре-
делили всё будущее развитие религиозной философии. Какой же
может быть тогда четвертая точка зрения на истину, которую вы-
скажет Елиуй? Будет ли он повторять что-либо из сказанного
до него, или же выскажет нечто бледное, ничтожное по сравне-
нию с речами своих предшественников? В чем суть его философии?

Прежде всего, это некое «всебожие» (которое не следует путать
с пантеизмом в общепринятом философском смысле), т. е. учение
о том, что Бог не только сотворил мир, но и объемлет его, надзи-
рает над ним каждый миг, пронизывает его, составляет его сущ-
ность и сердцевину и действует изнутри каждого явления и тем
более — каждого человека. В каких словах Елиуя это выражено?

Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь. (Иов. 33, 4)

В древнееврейском оригинале последнее высказывание звучит
в настоящем времени: «дает мне жизнь». «Дух Божий создал ме-
ня…» — ни о какой материи вообще не упоминается, ничего физи-
чески-вещественного, противостоящего Богу или отличного от Не-
го нет! Материя в учении Елиуя, как мы дальше увидим, — это
как бы сгущение или какой-то призрачный отсвет, «инобытие»
духа. Кроме духа, ничего на самом деле не существует; всё
                            

    – 113 –    
                                                                                                               


остальное — преходящее, тленное, исчезающее, и потому — кажу-
щееся; дух вечен и потому — сущ. «Дух Божий создал меня…» —
и не только создал, но и живит, как бы воссоздавая человека каж-
дое мгновенье. Как мы уже сказали, вторую часть ст. 4 следовало
бы перевести как «…дыхание Вседержителя дает мне жизнь» —
в настоящем времени. Здесь употреблено то самое слово נשמה
‹нешама́› (в Синодальном переводе — «дыхание»), которым обо-
значается высшая душа человека уже на первых страницах Биб-
лии: Бог создал человека из праха и вдохнул в него «нешама» —
«дыхание» жизни (Быт. 2, 7). Вот это «дыхание» жизни и соотно-
сится в учении Елиуя с Духом Божьим; «нешама» — как бы часть
Духа Божьего, пребывающая в человеке и составляющая сердце-
вину его бытия, его сущности, та часть Божественной субстанции,
которая непосредственно относится к человеку, оживляет его из-
нутри, дает ему жизнь каждый миг. Если Бог перестанет давать
жизнь, то всё исчезнет:

Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, —
     Вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах. (Иов. 34, 14–15)

Приведенное изречение Елиуя философски очень значимо. Как
понимать слова: «Если бы Бог обратил сердце Свое к Себе»? Мы
помним, что сердце человека, согласно Библии, является органом
не только чувств, но и мышления. Сердце одновременно и мыс-
лит, и полно любви — оно устремлено к тем, кого человек любит.
«Если бы Он обратил сердце Свое к Себе…» — т. е. если бы Бог
стал думать только о Своей высшей, вечной Сущности, но не о тва-
рях, и перестал бы направлять на мир Свою мысль, которой Он
создает всё сущее, свой внутренний Логос, прекратил бы изливать
на творения Свою сердечную любовь, всё вдруг погибло бы, пото-
му что всё существует только силой Божьей и в Его мысли, благо-
даря Его любви и Его милосердию — тогда «…вдруг погибла бы
всякая плоть, и человек возвратился бы в прах». Таким образом,
Бог не просто «однажды сотворил» человека и не один лишь раз
в жизни посылает ему откровение (именно на таком единократном
откровении основывает, как мы помним, свое мировоззрение Ели-
фаз). И Бог не только основал традицию, возвещенную предкам
(как учил Вилдад). И Бог не только даровал человеку разум, с по-
мощью которого можно познавать (по мнению Софара) даже Самого
Создателя. Но — Он является Творцом, возобновляющим Творение
                            

    – 114 –    
                                                                                                               


каждый миг, Он постоянно дарует и продлевает жизнь, всегда
может ниспосылать новые откровения и обновлять человеческий
разум, расширяя пределы познания. Только благодаря Ему мы спо-
собны мыслить и чувствовать, желать и стремиться.

Таким образом, цель жизни человека, по Елиую, состоит в том,
чтобы ощутить и осознать в себе Божественное начало — подлин-
ный, высший источник своего бытия, сознательно к нему устре-
миться, с ним воссоединиться и осознанно и благодарно черпать
из него жизненные силы. Где еще высказывается на ту же тему
Елиуй?
        

Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение. (Иов. 32, 8)

Эти слова, возможно, направлены прямо против рационалисти-
ческой теории Софара. Не человек своим единожды дарованным
ему разумом (как бы независимо от Создателя) мыслит, но каж-
дый мыслительный акт возможен только благодаря воздействию
Всевышнего, именно Он дает возможность думать: «…дух в чело-
веке и дыхание Вседержителя дает ему [человеку] разумение».
Значит, мысль вне Бога, помимо Бога, против Бога — преступна.
Мысль должна постоянно возвращаться к корню своему — к Выс-
шему Разуму, Который через мысль человека открывает Себя
в мире.
       

По-древнееврейски приведенный выше стих звучит следующим
образом: אכן רוח־היא באנוש ונשמת שדי תבינם ‹ахэ́н ру́ах-г̃и вэ-эно́ш
вэ-нишма́т Шадда́й тэвинэ́м› — «И потому дух, который в че-
ловеке, и дыхание [«нешама́»] Всемогущего вразумляет их». Зна-
чит, каждый мыслительный акт есть как бы следствие «разреше-
ния на мысль», даруемого свыше Всемогущим, Который не только
дает жизнь, но и невидимо стоит за каждой мыслью, за каждым
чувством. И только сам человек строит преграды и стены, отде-
ляющие его от Бога и создающие иллюзию самостоятельности че-
ловеческого мышления и бытия. И грех заключается как раз в том,
что человек не обращается постоянно к источнику бытия, мысли,
чувства и желания — Самому Творцу.

Таким образом, по учению Елиуя, Дух Божий находится внут-
ри, в сердцевине, в основе всего сотворенного; Он является бес-
смертной, непреходящей составляющей бытия — в отличие от
тленной и призрачной материи. Кем же становится человек, осо-
знав, что прямо через него, посредством его сердца, проявляется
и действует Дух Божий, Которому он целиком подчинился, отдав
                            

    – 115 –    
                                                                                                               


себя Ему на служение? Он становится пророком. Вот почему далее
Елиуй описывает свое внутреннее состояние такими словами:

…Ибо я полон речами, и дух во мне теснит меня.
     Вот, утроба моя, как вино неоткрытое: она готова прорваться, подобно новым мехам. (Иов. 32, 18–19)

Здесь мы находим очень существенное отличие выступления
Елиуя от речей предшествующих мудрецов. Каждый из них опи-
рался на собственное учение, доказывал его, поддерживал его осно-
вы, негодовал, когда что-либо в речах Иова ему противоречило.
Но под воздействием какой же силы говорит Елиуй: «…я полон
речами, и дух во мне теснит меня»? Чем «оттесняется» его плот-
ское «я»? Духом. Значит, дух человеческий, просветленный, вра-
зумленный Божьим Духом, оттесняет в Елиуе «меня» — его земное
плотское «я» — и говорит, выступая вместо эгоистической, низ-
шей, плотской личности. И мало того, Елиуй не может произволь-
но замолчать, он не в силах остановить тот поток направляемой
свыше возвышенной речи, который через него изливается в мир:

Вот, утроба моя, как вино неоткрытое… (Иов. 32, 19)

Бродящее вино, как мы знаем из практики (отраженной и в еван-
гельской притче о новом вине в ветхих мехах — Матф. 9, 17), мо-
жет разорвать мехи, в которые налито, оно бурлит и бродит — рас-
ширяется; и утроба Елиуя «…готова прорваться, подобно новым
мехам».
       

Схожим образом выражается и в других местах Писания со-
стояние пророков, притом пророков, чье призвание подтверждено
откровением свыше (в отличие от Елиуя, о котором еще можно
рассуждать и думать, пророк ли он). Например, так говорит о себе
Иеремия:
      

И подумал я: «Не буду я напоминать о Нем и не буду более говорить во имя Его»… (Иер. 20, 9)

Пророка Иеремию гнали и преследовали, неоднократно хотели
убить за то, что он обличал от лица Божьего своих современни-
ков. И когда он захотел пожить тихой, спокойной жизнью («Не
буду я напоминать о Нем…»), некая высшая сила воспрепятство-
вала исполнению его желания:

…Но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог. (Иер. 20, 9)

                            

    – 116 –    
                                                                                                               

Слово Божье «бурлило», «горело» в сердце Иеремии, заставляя
его говорить, и каждая попытка удержать это слово в себе, не воз-
вещая его народу, оборачивалась для пророка страшной мукой:

Поэтому я преисполнен яростью Господнею, не могу держать ее в себе; изолью ее… (Иер. 6, 11)

— Иеремия как бы вынужден был обличать народ, потому что он
не мог «удерживать в себе» гнев Божий и молчать.

У пророка Михея тоже говорится нечто подобное:

А я исполнен силы Духа Господня, правоты и твердости, чтобы высказать Иакову преступление его и Израилю грех его. (Мих. 3, 8)

«…Исполнен силы Духа… чтобы высказать…» — совершенно то
же ощущает и древний философ Елиуй, представ перед Иовом
и его друзьями и прямо обличая самого Иова, а косвенно — и тро-
их друзей-мудрецов, ведь мы читаем в 32-й главе, что не только
на Иова возгорелся гнев Елиуя. И вот мы начинаем понимать, что
это, собственно, не гнев самого Елиуя, не плотский гнев — ведь за
что и сердиться Елиую на измученного, ищущего и не находящего
смерти человека и как не пожалеть ему Иова? Нет, это скорее
гнев Божий, который изливается через Елиуя, являющегося про-
роком. И там же говорится:

…А на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова. (Иов. 32, 3)

— т. е. и на троих ораторов-проповедников воспылал гнев Божий,
явленный через Елиуя, потому что они так и не нашли аргумен-
тов против неуклонной, твердой решимости Иова отстаивать свою
правоту.
      

Для того чтобы лучше понять состояние Елиуя, обратимся к эти-
мологии древнееврейского слова  נביא ‹нави́› — «пророк». Данное
слово образовано от глагола נבא ‹нава́› — «изливать [экстатичес-
кую речь]», который восходит, в свою очередь, к глаголу בא ‹ба› —
«приходить»: יביא ‹йави́› означает «он выведет», «выплеснет», «из-
ведет». Значит, נביא ‹нави́› — это тот, кто «изводит из себя»,
«выводит», «выплескивает» то, что в него заложено свыше, — тот
глагол Божий, ту силу Божью, которая наполняет его и которую
он должен внести в мир. Он является каналом, проводящим из-
лияние Божественного Духа, небесный свет в наш мир, полный
тьмы и неведения.

                            

    – 117 –    
                                                                                                               

Подчеркнем, что ни один из прежде говоривших мудрецов,
включая самого Иова, не говорил о своих речах так возвышенно,
утвердительно и уверенно, как Елиуй. Посмотрим же, как он сам
оценивает собственные слова:

Слова мои от искренности моего сердца, и уста мои произнесут знание чистое. (Иов. 33, 3)

Елиуй, как мы помним, моложе всех остальных, и он, согласно
своему рангу, по древневосточному обычаю, должен был бы мол-
чать. Однако «разгорелась ревность его по Боге», и он не может
удерживать речь, провозглашая, что знание его — «знание чис-
тое», а расположение сердца — искреннее. Что же это значит:
«Слова мои от искренности моего сердца…»? Спустя много веков
в Евангелие были записаны слова Иисуса:

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. (Матф. 5, 8)

Только чистое сердце может вместить слово Божье, прибли-
зиться к Нему настолько, чтобы как бы узреть Его духовно. А чем
более сердце осквернено, тем более сокрыт от него Бог, Который
есть сама чистота. Значит, Елиуй говорит «от искренности серд-
ца», потому что в его сердце пребывает Сам Бог, и слова, исходя-
щие из чистого сердца пророка, совершенно чисты, возвещая слу-
шателям «знание чистое». Мало того, Елиуй далее прямо говорит,
обращаясь к Иову:

Вот я, по желанию твоему, вместо Бога… (Иов. 33, 6)

Да как же так? Некий сравнительно молодой человек (пусть он
себя называет юношей только в сравнении со старцами, но уж, во
всяком случае, в их глазах он юн) говорит праведнику: я пред то-
бою, по желанию твоему, вместо Бога! Не кощунствует ли он: как
можно быть «вместо Бога»? Ведь Иов и его друзья-мудрецы явля-
ются монотеистами, они знают только единого невидимого Бога —
из всех их доводов и изречений это видно, и не могут они при-
знать никого больше Богом. Как же осмеливается говорить пред
ними о себе такое простой человек? Но в свете сказанного выше
это получает свое объяснение: он не вместо Бога, т. е. он не выда-
ет себя за Бога, а он представитель Бога, он непосредственно ве-
щает глаголы Духа. Сравним провозглашенное Елиуем с тем, что
Бог повелел Моисею, когда посылал его к фараону:

                            

    – 118 –    
                                                                                                               

Но Господь сказал Моисею: смотри, Я поставил тебя Богом фараону, а Аарон, брат твой, будет твоим пророком… (Исх. 7, 1)

Что же, разве Моисей — самый возвышенный, величайший про-
рок, но, однако же, человек из плоти и крови, — является Богом?
Конечно, нет! Но он представляет перед фараоном Самого Бога,
т. е. именно через него Бог, обращаясь к фараону, призывает того
покаяться и перестать злодействовать. Так же говорит Елиуй: вот,
я для тебя вместо Бога. И далее он очень интересно объясняет,
почему Бог именно его, Елиуя, послал к Иову. Как мы видим,
прежде чем Бог Сам открылся Иову, прежде чем прозвучала ни
с чем не сравнимая по могуществу своему речь Создателя «из
бури» (Иов. 38, 1), к нему был послан пророк Елиуй, который
сказал так:
   

Вот я, по желанию твоему, вместо Бога.… (Иов. 33, 6)

— «по желанию твоему», потому что Иов всё время продолжает
вызывать Бога на суд, хочет, чтобы Бог открылся ему лично.

…Я образован также из брения… (Иов. 33, 6)

Елиуй сразу же оговаривается, что он не Бог: «…я образован…
из брения…», т. е. из глины, смешанной с водой. Что такое чело-
век в смысле физическом? Он таков и есть — горстка минералов,
различных химических веществ в соединении с водой.

…Поэтому страх передо мною не может смутить тебя, и рука моя не будет тяжела для тебя. (Иов. 33, 7)

Прежде чем Всесильный откроется Сам, Его праведное, чистое
слово Иов должен услышать из уст такого же человека, как и он,
чтобы не стало ему впоследствии слишком тяжело, страшно и боль-
но от звучания предвечных глаголов, чтобы он заранее привык
к ним в условиях более щадящих. Елиуй — такой же человек, как
сам Иов, подвержен таким же грехам, недостаткам, слабостям —
и потому «…страх передо мною не может смутить тебя, и рука
моя не будет тяжела для тебя». И однако через этого человека,
слабого, смертного, говорит Всевышний — Иов как бы должен
приучиться к восприятию Его присутствия, к слышанию Его речи
и подготовиться тем самым к непосредственному откровению.
Сначала весть свыше прозвучит из уст духовного человека, пред-
                            

    – 119 –    
                                                                                                               


стоящего Иову, а потом уже сможет быть воспринята им и прямо
от Бога, без посредника.

Итак, Елиуй говорит, что он «вместо Бога», говорит от «ис-
креннего сердца», и его слова совершенно правдивы:

…Потому что слова мои точно не ложь… (Иов. 36, 4)

Но далее он возвещает о себе нечто еще более торжественное
и высокое:
    

…Пред тобою — совершенный в познаниях. (Иов. 36, 4)

Кто из людей может назвать себя «совершенным в познаниях»?
А ведь далее тот же Елиуй, начав рассуждать о величии Бога,
о Его делах, говорит следующее:

Научи нас, что сказать Ему? Мы в этой тьме ничего не можем сообразить. (Иов. 37, 19)

И себя он тем самым причисляет к ходящим «во тьме», потому
что «в этой тьме», в ночи мира сего, в вещественном бытии при-
роды, где дух принужден некоторое время обитать в физическом
теле, мы действительно «ничего не можем сообразить» как следу-
ет. Здесь физическая «реальность» застилает нам духовный взор,
и мы слепы, подобно новорожденным котятам.

Похоже, Елиуй утверждает несовместимые вещи: с одной сто-
роны, «мы в этой тьме ничего не можем сообразить», а с другой —
«…пред тобою — совершенный в познаниях». В каком случае он
говорит неправду? Ведь здесь явное противоречие! Однако поста-
раемся понять, что Елиуй прав в обоих случаях. Когда он говорит
от лица Божьего, когда возвещаемое «диктует» ему Дух Божий
(а Дух Божий, конечно же, совершенен в знаниях), тогда и сам он
становится «совершенным в знаниях», пусть лишь на этот миг
и в данном вопросе. А в остальное время он такой же, как и все
остальные люди, т. е. знает очень и очень мало.

Что еще утверждает Елиуй о своей речи? Обращаясь к филосо-
фам-мудрецам, он говорит об Иове:

Если бы он обращал слова свои ко мне, то я не вашими речами отвечал бы ему. (Иов. 32, 14)

«Ваши речи», т. е. речи трех друзей Иова, — в чем они состоят,
на чем утверждаются их учения? На человеческой философии, на
                            

    – 120 –    
                                                                                                               


мудрости человеческой. Елиуй отвечал бы Иову «не вашими реча-
ми», т. е. не так, как говорят его друзья: он отвечал бы от лица
Самого Всевышнего. Только дело в том, что трое философов пря-
мого доступа к Богу не имели, и потому Его речь из уст этих муд-
рецов исходить не могла. Какая-то доля мудрости у них, конечно,
была, но Дух Святой не руководил ими непосредственно в мо-
мент произнесения речи. С Елиуем же было иначе, и потому и его
подход к проповеди, и взгляд на бытие мира, и отношение к Бо-
жественному и человеческому кардинально отличаются от свойст-
венных трем друзьям Иова.

Как еще изображает Елиуй свою причастность к Божественной
реальности? —
 

И от сего трепещет сердце мое и подвиглось с места своего.
     Слушайте, слушайте голос Его и гром, исходящий из уст Его. (Иов. 37, 1–2)

Когда Дух Божий говорит в Елиуе, возвещая через его уста
свою волю, то сердце самого Елиуя «трепещет». Кстати, никто из
прежде выступавших мудрецов не сообщал о себе ничего подобно-
го: каждый высказывался очень гордо, превозносясь, утверждая
приоритет своего, добытого долгим опытом и размышлением, зна-
ния: мол, вот, я познал то-то, пришел к тому-то, и если вы этого
не примете, то погибнете… Елиуй не таков: он при каждом слове,
произносимом его устами, трепещет сердцем. Но ведь сердце че-
ловека — это святилище, в котором желает обитать Всевышний.
Когда человек осознаёт это и очищает сердце, голос Божий стано-
вится слышим, и сердце «трепещет» при его звуках…

Когда Исаия зрел Бога, сидящего на престоле, и перед ним —
серафимов, воспевавших Пресвятого и закрывавших крыльями
свои лица, то дрогнули косяки Храма и потряслись от величия
Сидящего (Ис. 6, 1–4). Таково и сердце человека — оно бывает по-
трясено, изумлено, оно содрогается от присутствия Божьего:

Слушайте, слушайте голос Его… (Иов. 37, 2)

«Голос Его»… «Его», а не «мой», — говорит Елиуй.

Всё сказанное выше свидетельствует нам, что именно Елиуй
имеет право и обязан учить Иова мудрости, поскольку он послан
Самим Богом. Только поэтому Иова, величайшего мудреца своего
времени, и трех других чтимых всеми мудрецов вдруг начинает
учить человек более юный.

                            

    – 121 –    
                                                                                                               

И вот Елиуй встает — и перед старшими, более мудрыми князь-
ями и шейхами выступает, предлагая Иову:

Если имеешь, что сказать, отвечай; говори, потому что я желал бы твоего оправдания… (Иов. 33, 32)

Как видим, он, в отличие от остальных друзей, не осуждает
Иова, а желает, чтобы тот был оправдан!

…Если же нет, то слушай меня: молчи, и я научу тебя мудрости. (Иов. 33, 33)

Несмотря на, казалось бы, неуместность такого выступления
младшего перед старшими, Елиуя никто не останавливает: нечего
возразить трем мудрецам, потому что они все свои аргументы уже
исчерпали — и ничего не добились. Нечего сказать теперь и Иову,
потому что на сей раз он слышит нечто, превосходящее прежние
речи, внемлет слову весьма возвышенному. И его необычайно чув-
ствительная душа, его сердце постигают, что это — от Бога.

Таким образом, Елиуй излагает философию, условно говоря,
«четвертого пути». Все три ранее предложенных пути в конечном
счете отдаляют человека от Всевышнего, потому что связанные
с ними учения неявно предполагают невозможность прямого Бого-
общения. Таким образом, эти учения ставят непроходимую пре-
граду между Божественным и человеческим. Но путь, начертан-
ный Елиуем, путь непосредственного водительства Духа, сближает
Бога и человека, соединяет их. Бог, согласно Елиую, говорил не
только в начале времен — с праотцами, не только единократно, во
сне обращается Он к человеку, и не только опосредованно — даро-
вав разум — дает ему знание о Себе, но и может непосредственно
собеседовать с человеком каждый миг.

Тысячелетия спустя, в Послании к Римлянам положение и со-
стояние человека, слышащего голос Божий, будет описано апосто-
лом Павлом так:

Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. (Римл. 8, 14)

«Водимые» — это кто? Те ли, кого привели, а потом бросили на
полпути, сказав: «Теперь ходите, как хотите»? Наверное, нет.
Те ли, кто изучил карту местности, а теперь пытаются сами про-
ложить путь по трясинам и болотам? Очевидно, тоже нет. «Води-
мые» — это те, кого продолжают вести; в данном случае — вести
к Богу. Кто же продолжает их вести? Дух Божий, ведь «…все, во-
димые Духом Божиим, суть сыны Божии».

                            

    – 122 –    
                                                                                                               

Из всего, что мы сказали, явственно вытекает, что Елиуй явля-
ется человеком, водимым Духом Божьим. Вот почему его речи не-
посредственно предшествуют откровению Всевышнего, вот почему
после них не приводится никаких возражений Иова, никаких ар-
гументов его друзей. Обратим внимание на то, что речи Елифаза,
Вилдада, Софара представлены не подряд идущими главами. Гово-
рит, скажем, Елифаз — отвечает Иов, затем опять говорит Елифаз
и т. д. — их выступления разделены, разбросаны по книге, что
указывает на некую нецелостность, несовершенство, незакончен-
ность представленных друзьями Иова философских систем.

Речи же Елиуя, наоборот, соединены и следуют одна за другой,
подряд, образуя единство: в главах 32–37 мы читаем только слова
Елиуя, не прерываемые ничьими возражениями. Такое построение
книги уже само по себе говорит о многом.

Теперь вглядимся в личность Елиуя, чтобы хотя бы отчасти
понять, почему именно он из всех мудрецов удостоился того, что-
бы через него говорил Всевышний. Каковы черты его характера?
Прежде всего, Елиуй очень скромен лично и робок перед лицом
старших и более почтенных. То, что он выступает последним
(кстати, заметим, ни разу не прервав слов старших!), есть знак то-
го, что говорит он не ради своей славы или возвышения, не пото-
му, что считает себя более правым, а лишь по воле Бога, Который
велит ему держать речь. И говорит он как бы в нарушение обще-
принятого обычая:

И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы — старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение.
     Я говорил сам себе: пусть говорят дни и многолетие поучает мудрости.
     Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение. (Иов. 32, 6–8)

Он оправдывается: раз, мол, Бог побуждает меня говорить, я
не могу молчать — и продолжает:

Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду.
     Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я. (Иов. 32, 9–10)

Можно также предположить, что Елиуй считает себя вправе
выступить после старцев, руководствуясь принципом: «…мудрость
есть седина для людей…» (Прем. Солом. 4, 9), а мудрость его — от
Бога.
         

                            

    – 123 –    
                                                                                                               

Елиуй не возвещает сразу, что его слова исходят непосредст-
венно от Духа: сначала он утверждает, что, дескать, высказывает
лишь собственное мнение; и лишь потом оказывается, что через
Елиуя говорит Всевышний! Значит, Елиуй очень скромен (а мы
знаем, что Бог любит смиренных, кротких: «…кроткие наследуют
землю…» — Пс. 36, 11, «Смиренных возвышает Господь…» — Пс.
146, 6).
      

А вот другая черта Елиуя, без которой тоже, очевидно, Дух Бо-
жий не поселился бы в его сердце: Елиуй не может терпеть поно-
шения на истину, от кого бы оно ни исходило. Его характерное
свойство, как мы сказали, — ревность по Боге, и он даже не мо-
жет слышать неверное изречение о Всевышнем, прямо называя та-
ковое неправдой. Именно человек, который, с одной стороны, всей
душой любит правду и отвергает ложь и, с другой стороны, очень
скромен лично, удостаивается обитания Духа Божьего в своем
сердце:
       

Поговорю — и будет легче мне; открою уста мои — и отвечу.     На лицо человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану,
     Потому что я не умею льстить — сейчас убей меня, Творец мой. (Иов. 32, 20–22)

Сильная клятва для древнего человека: «…сейчас убей меня,
Творец мой»! И Бог действительно может убить нарушителя такой
клятвы: далее сам Елиуй говорит, что

Он сокрывает в дланях Своих молнию и повелевает ей, кого разить. (Иов. 36, 32)

Еще одно свойство Елиуя: он совершенно справедлив в своих
оценках поведения людей. «…Воспылал гнев его на Иова за то,
что он оправдывал себя больше, нежели Бога…» (Иов. 32, 2) —
только за это. Он продолжает самого человека любить и почитать,
но по поводу того, в чем человек не прав, возгорается его гнев.
«…А на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не на-
шли, что отвечать…» (Иов. 32, 3) — ни за что более он на них не
сердится. Елиую, таким образом, не свойственно отвергать, уни-
чижать, ненавидеть всего человека в целом, он только осуждает
отдельные слова и поступки человека — только на них «пылает его
гнев». А что такое гнев? Вспомним себя во гневе, представим се-
бе, на что гневающийся способен? Разбушеваться, избить, уничто-
жить, разрушить… Иисус Христос сказал, что всякий, гневаю-
                            

    – 124 –    
                                                                                                               


щийся на брата, подлежит суду, ибо находится на пути к убийст-
ву, потому что именно к убийству способен привести гнев (Матф.
5, 21–22). Но Елиуй не таков. «…Воспылал гнев его…» — и всё же
он совершенно разумно, почтительно отвечает людям; он продол-
жает их любить и уважать, а вот то в них, что вызывает гнев Бо-
жий, пробуждает также и его, Елиуев, гнев.

Таковы черты характера Елиуя, за которые, как мы смеем ду-
мать, он и удостоился непосредственного откровения Духа Божье-
го. Но является ли Елиуй приверженцем того учения, которое ут-
верждает, что сказанное Богом не должно быть никак осмыслено,
не должно быть никак приспособлено к человеческой логике, что
ниспосланное свыше может выглядеть в глазах человеческих про-
тиворазумно? Нет — Елиуй требует обязательно исследовать снача-
ла духовным умом, а далее уже — и чисто логически, то, что сооб-
щил Бог, чтобы услышанное правильно понять и точно возвестить
людям:
        

…Выслушайте, мудрые, речь мою, и приклоните ко мне ухо, рассудительные! (Иов. 34, 2)

Вот к чему он апеллирует — к мудрости и рассудительности. Он
не говорит: всё, что я скажу, принимайте совершенно не иссле-
дуя, потому что я — вестник Божий. Он, напротив, призывает вду-
маться в возвещаемое, исследовать его.

Ибо ухо разбирает слова, как гортань различает вкус в пище. (Иов. 34, 3)

В буквальном переводе — «как нёбо разбирает вкус»: значит,
подобно тому, как ротовая полость «одобряет» пригодную пищу
и «отвергает» вредную, так и ухо должно принимать разумное и от-
вергать неразумное.

Далее Елиуй предлагает глубоко исследовать предмет рассужде-
ний, выяснив сперва отличительные признаки блага как такового:

Установим между собою рассуждение и распознаем, что хорошо. (Иов. 34, 4)

Здесь Елиуй прямо говорит: рассуждением, интеллектуальным
исследованием мы в состоянии отличить то, что называется טוב
‹тов›, т. е. «добро». Значит, прямое экстатическое восприятие
глагола Божьего не противоречит разумному осмыслению, а пред-
полагает его. Сначала Господь дает повеление, и это — именно то
                            

    – 125 –    
                                                                                                               


слово, которому необходимо следовать и которого нужно держать-
ся; и человек должен опознать его именно как слово Божье,
понять его, применить к себе и исполнить — вот к чему призывает
Елиуй.
        

Итак, поскольку рациональное познание не противоречит Бо-
жественному откровению, то далее Елиую остается объяснить со
своей точки зрения (которая в данном случае совпадает с точкой
зрения Самого Бога) смысл и причину страданий Иова.

Прежде всего, объясняет Елиуй, Иов не должен ставить под со-
мнение Божественную справедливость и обвинять Создателя по
той причине, что он еще не получил свыше знания о том, в чем
смысл его страданий. Пока не откроются его духовные очи и он
не узрит причину и смысл происходящего, ему не следует об этом
судить, он обязан быть терпеливым:

К Богу должно говорить: я потерпел, больше не буду грешить.
     А чего я не знаю, Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду. (Иов. 34, 31–32)

Значит, Елиуй призывает Иова переносить страдания с глу-
бочайшим терпением («…я потерпел, больше не буду грешить»),
с постоянным самоанализом и раскаянием — и без каких-либо об-
винений, предъявляемых Всевышнему. Это — интродукция к даль-
нейшим объяснениям Елиуя, введение к остальным темам его воз-
вышенной речи, в которой он объясняет, как происходит Божест-
венный суд, приговаривающий человека к страданиям; какую роль
на этом суде играют прежние добрые дела человека; как следует
прославлять Бога за те деяния, которые Он совершает на глазах
у всех; и, наконец, в чем подобные деяния проявляются. Елиуй
научает познавать мудрость Создателя из самого строения вселен-
ной, из образа существования живых тварей, так что никто его
доводов опровергнуть не может.

Напоследок же Елиуй говорит о смысле жизни вообще, о воз-
вышенном назначении человеческой души, о вечном блаженстве
и о том, что бывает с теми людьми, которые замысел Всевышнего
относительно человека пытаются разрушить.

                            

    – 126 –