Ночной месяц

Какого нищего он вида! –

А был сиятельной Луной…

Его объяла боль, обида:

Какой он тусклый и больной!

Он удержал от суицида

Пространство, – но какой ценой?!

Теперь уже не только сам он

Забрался в угол, присмирев,

Хоть он светлей и выше саном

И всех строений, и дерев, –

Нет, и на них печать несчастья!

В полночном холоде пустынь,

Где всё одно – в петле качайся,

Иль на ветру стенай и стынь, –

О зов окоченевших веток,

Рук, хоть опущенных, но вверх!..

Как на ночных дорогах редок,

Как недоступен человек,    

Хоть с ним вплотную повстречайся!

В безумья бубен мерно бей,

Будь безразличен и отчайся,

Забудь о нём – и о себе…

Нет – всё же даль ещё продлилась,

Хоть тусклый луч, но всё же есть:

Хоть месяц нищ, но всё же милость

Его – простёрлась в ширь небес

И в даль дорог земных, покуда –

Не торжествует смерть средь тьмы,

И малое вершится чудо:

Он оскудел – чтоб жили мы, 

Чтоб даже в бездну простирался

Призыв ветвей – их скорбных рук,

И чтоб корёжила им пальцы

Живая жизнь их смертных мук!..

Колечко

Вот снится, что всё возвратилось,

И к прошлому заново льнёшь.

Но в речку колечко скатилось –

Неужто нырнёшь и вернёшь?

Вот снится, что в юности вещей

Поёшь ты, не зная беды…

Проснёшься – кружочки всё меньше

На синем безличьи воды.

У песенки было начало,

Безумный задор молодой.

Колечко тебя обручало

Со светом, землёй и водой.

Ты слышал, что Дао бывает

И ярким, и тусклым на вид.

Но Дао не переживает,

А сердце всё больше болит.

Безличие и безразличье

Природы прекрасной вокруг.

Полей пустота и величье.

Скос к речке и зелен и крут.

***

Порой слога три иль четыре –

Меж речью и замыслом нить.

Но слово порхает в эфире –

И чем же его приманить?

На жизненной узкой дорожке

Места для силков намечай…

Да только ведь хлеба – ни крошки,

Остались лишь грусть и печаль.

***

Весна стучится тихонько

И нотами капель и птах

В тебе пробуждает ребёнка:

Ведь всё было именно так!

Весна теряет терпенье,

И вот уж луча струной

Сливает все капельки в пенье –

Чтоб рухнул твой дом ледяной!

***

После долгих зимних дней

Межевой тоски

Что сказать? – Тебе видней

Извини. Прости.

Нам ведь кажется порой,

Тет-а-тет с Луной,

Что затверженная роль – 

Наш удел земной.

Но ведь нет! Обилье мук –

Пища для огня,

Чтобы ввысь взметнулся Дух –

И вознёс меня!

После штурмов и осад –

Не вмени, прости –

Что́ сказать в ответ на сад? –

Садом расцвести!..

***

Простор небес в мирок наш тесный

Вошёл за здорово живёшь…

Жизнь без молитвы – как без песни:

Едва и жизнью назовёшь.

Ведь Вышней Силе не помеха –

Всю бесконечность поместить

В скорлупку хрупкую ореха:

Весь мир – у Милости в горсти!..

***

Уж если неказистый певчий дрозд

Древесным зреньем достаёт до звёзд,

То что сказать о зренье человечьем,

Восставшим над вселенной в полный рост?

Безбожники – сдавайтесь: крыть вам нечем!

Ночной туман сокроет вашу встречу

С Незримым и Всевидящим. И вы

Почуете моление листвы –

И встрепенётесь вдруг ему навстречу!..

***

Ты долго страсти и порывы сдерживал,

Ты загонял в темницу буйный вихрь,

И стали горы и холмы одеждою

Подземных и бурлящих сил твоих.

Но ветерка торжественное веянье –

Мощней поводьев, и вожжей, и воль,

И мысли вышли из повиновения –

И взволновались вешнею травой.

***

На закате на Эльбе –

Место светлому льну.

К тем кудрям я хотел бы –

Но лишь к камню прильну.

Я ведь помню другое –

Тёплый запах лугов,

Синеву после боя,

Тел закатных любовь.

После ярости красок

Сине-зелен закат.

Не отеческий – братский

Каплет мёд с языка.

Наше слово медвяно,

Если ж гибель пришла –

Не закроется рана,

И не смолкнет пчела:

Мысль-пчела облетает

Луг поверженных тел,

Этот мёд не растает –

Он навек загустел.

Твой берёзовый выдох

И последний твой вдох,

Лён кудрей недовитых,

Недопитый медок…

Кудри слиплись от крови

Средь войны мировой.

К твоему изголовью

Я прильну головой.

Там

Там, где смешаны мысли и ветви,

Открывая значения слов,

Где, ещё ни за что не в ответе,

Ты уже к пониманью готов

(Только слова такого не знаешь),

Где твой день – словно тысяча лет,

Где мечта если есть, то одна лишь –

Здесь пребыть… (Но мечты ещё нет), –

Это там, далеко… Но, во многом,

Эта даль неразлучно-близка:

Только там ты беседуешь с Богом,

Только там возникает строка…

***

По-своему и Слуцкий

Отстаивал права –

Упорно слоги лу́згал

Разжёвывал слова.

Не отступил, не свыкся,

Вещал и верещал –

И семечками смысла

Прохожих угощал.

***

Сложное – это не ложное.

Голос и во́лос храня,

В дробности дней – дрожью кожаной

Слушай, как душу, меня.

Ты, и я, и мой стих – нас трое.

И когда, при взаимном настрое,

Слово и слух – под единой корою,

То, втрое скрученные, мы – одно.

И тебе – тебя я открою,

Как в запущенный сад – окно.

***

Вьётся почерк таинственный и роковой,

Всё навек – хоть заплачь, хоть высмей.

Может быть, ты единственный, для кого

Я пишу эти крики-пи́сьма.

Отшвырнёшь иль пропьёшь их – твоя вина,

Пропоёшь их – твоя заслуга.

Путь строки одолён. Слово вышло в финал –

И упало в объятия друга.

***

Вы, кажется, так много можете,

Настроен дивно ваш кларнет.

И всё-таки надёжней кожи той,

Что под рубахой, – платья нет.

И всё-таки надежду кожаней,

Чем Ваша, и найдёшь едва ль,

А глянешь пристальней, – о Боже мой,

Едва с Вас ветер не сорвал

Надежду ту. –

Да, ветер перемен,

Пусть на лету –

Вас обнажить посмел

В своих мечтах.

Но он затих, – итак,

Осталось всё, как прежде:

Надежды и мечты, подобные одежде.

***

—   Отрекись, отрекись!..

—   От чего отречься?

Отрекусь ли от реки –

Взглядом или речью?

От источника моих

Мысли и дыханья?

От серебряных молитв,

Что текут стихами?

Иль хотите вы сказать –

Мол, прельстится глаз твой,

И помчит тебя азарт

К чести и богатству?

Пропустить рассвета весть,

Позабыть про вёсны?

Но к чему корысть и честь,

Если вдох прервётся?

Силой мысли овладей,

Чванным стань и глупым…

Что ж, слоняться меж людей

Горделивым трупом?

Тайна ритма – от реки…

От чего ж отречься?

От надежды и тоски?

От души и речи?..

***

Если слишком твой тон деловит,

Если служишь ты кодле,

Если с тем, чтоб меня подловить,

Примостился ты подле,

И, за жизнь ничего не узнав,

Ждёшь удачного клёва, –

Хоть внимай, хоть сиди допоздна,

Не запомнишь ни слова. 

Если слушаешь мощный призыв,

Но не духа, а плоти, –

Твёрдо верь: не отсохнет язык –

Много влаги в болоте.

Ну, а если вопрос задаёшь

В полный рост без азарта,

То сегодня меня ты поймёшь

И запомнишь на завтра. 

Опыт

Только вышел я из тела,

Только ввысь душа взлетела,

Как тотчас же захотела

В свой, земной, вернуться мир:

Поняла она прозреньем,

Приняла со всем смиреньем,

С угасающим гореньем:

Нет, не позван я на пир!

Станем жить мы со скотами,

С барсуками и котами:

Мы ведь сбились, заплутали,

Совершили грех большой:

Мы Премудрость не вместили,

Знанье в разум не впустили,

И себе напрасно льстили, –

Выли мы вдвоем с душой.

Где заслуги наши? – Нет их,

Если ж были – сгинул след их:

Благодать – она в планетах,

Числах, формулах, цветах,

Мы ж науки упустили, –

Вот за что нас не простили:

Древо знаний не взрастили,

Жили глупо – просто так.

Всё твердили понаслышке,

По шпаргалкам, как мальчишки:

Ну, и чем мы лучше мышки? –

Будем с мышкой обитать!

Пред священными Вратами

Мы окружены котами,

Бессловесными скотами:

Нам не светит благодать!

Путь познания отринув, –

Мол, не для мозгов куриных, –

Мы стоим средь толп звериных,

Нам надежды ложно льстят:

Может, мы не в той программе,

Не сравняют нас с бобрами?

Всё ж, бывали мы и в храме:

Может к птицам поместят?

Аристотель поучает,

Что бессмертие венчает

Только тех, кто изучает

Всё обилие наук…

Вдруг – иной я голос слышу:

Он звучит светлей и тише,

Но восходит он все выше –

Этих слов прекрасный звук:

«К чистым сердцем Я взываю,

Чистым сердцем – открываю

Место, где вода живая,

Где Премудрость – выше книг!..»

Тут отбросил я заботы

И с умом покончил счёты:

И открылись мне Ворота –

И, с душой, вошёл я в них!..

***

В тот час, когда, с туманом

И с травами «на ты»,

Ты входишь утром ранним

В Пространство полноты,

И над величьем сосен

Ещё блестит Луна, –

Душа живёт вопросом:

Округа – чем полна?

Да – чем полна поляна,

Чем ветви налиты,

Чем сближены так странно

Тропинки и кусты?

Меж далью и меж близью,

Меж ручейком и высью –

О, чьи же и какие

Наведены мосты?..

Поза

В поэтическую позу Вы

Встали – и рука простёрта.

Весь Вы радостный и розовый,

Да стихи – какого сорта?

В лучшем случае, четвёртого…

Лето, молодости флёр…

Ну, так что же? Коврик свёртывай,

Неудавшийся жонглёр?

Только свёртывать не хочется…

Как бескрылому летать?

Чем потуги эти кончатся?

Есть спасенье: в позу встать!..

***

Жизнь кончилась – источник не иссяк,

Промчалась смерть – затменье коротко.

И с жертвенника встал Исаак,

Ножом отца заколотый.

Ствол срубленный – весь век тесали,

Но не вернули жизнь ему.

А ствол живой цветёт: поймите сами.

За вас я – не пойму.

***

Теперь, когда ты знаешь правду, –

А нужно ль знать её тебе? –

Какую именно? –

Что брат твой

Тебя не хуже, хоть слабей,  

И должен жить ты ради брата –

И умереть ради него, –

Теперь душа твоя богата

Порукой правды роковой?

Нет, лучше бы не знать…

Что делать?

Не кануть бы навек во тьму…

Кроме души, ещё есть тело,

А жертвой стать – претит ему…

Ведь свет излишний ослепляет,

Условье жизни – полумрак…

Себя ли сердце исцеляет?

Оно себе – смертельный враг…

***

Ах, сколько душ сошлось тут и столпилось!

Ах, сколько лиц сбежалось, собралось!

Их не вместит ни глина, ни папирус,

Ни родословье виноградных лоз…

А мне их в жизни встретить привелось,

И каждая душа куда-то торопилась:

Ведь лишь на миг слететь ей привелось

На поле пенья и в долину слёз,

Где ткали ей судьбу – по росту и на вырост…

***

Какие дни, какие были вёсны! –

Как будто пир устраивал жених!

Теперь мы видим их сквозь дождик слёзный,

Мы приглушённо шепчемся о них.

Но пусть во сне – ты с ними жди свиданья,

Ты говори о них и не молчи:

Так сквозь вину изгнанника – Адама –

Эдема пробиваются лучи…

***

Ничего не получается,

Ни строка, ни полстроки:

Дар ли песенный кончается,

Иль просторы широки –

Ста миров просторы тёмные,

Вспышки тысячи миров…

Ну, а песенка – о чём она?

Про печаль да про любовь.

Сколько б с нею вы ни про́жили,

Сколько б весей ни прошли,

Не вместить ей тайны Божии,

Тайны неба и земли.

К тропке дня она привязана,

Близорукая она.

Несказа́нное не сказано,

И не спета тишина.

Смертным сном напев венчается,

Наши сроки коротки.

Ничего не получается,

Ни строка, ни полстроки…

Тихо дверца приоткроется –

Не услышат плоть и кровь:

Там твой голос успокоится –

Там поёт Душа миров…

Праотцы

Авраама, Исаака, Иакова –

Нас влекут, поражают стези.

Их дороги не одинаковы 

Их не сразу узна́ешь вблизи.

Если ж вникнуть, – какая фее́рия

Встреч, событий в скитанье великом!

Лишь одно единит их – доверие

К снам и зовам, к виденьям и ликам.

Ничему не учил прежний опыт –

Боль утрат иль обилье даров:

Им внезапно услышанный//раздавшийся шёпот

Изменял направленье дорог.

Так они проложили путь Вечности,

Чтобы люди не сбились с ног.

И направилось человечество

По следам их видений и снов…

Занавеска

Неужели, чрез столько цветений,

Всё таким же вокруг сохранилось?

Тот же блеск, те же пышные тени,

Та же всюду небесная милость,

Тот же воздух, кусты и деревья:

Прочь недуги, сомненья, усталость!

Прямо в детство – скорее, скорее! 

Я помчусь, и навек там останусь…

Впрочем, путь не так прост. Хоть и жалко,

Но бежать не получится прямо:

Предо мной не тропа чрез лужайку –

Предо мною оконная рама.

Спрыгнуть вниз? – Нет, нельзя возвратиться:

От окна отгорожен теперь я

Занавеской из тонкого ситца:

Белым саваном вечной потери…

***

Жары и воздуха дрожанье –

Действительность… А что за ней? –

Порывы тёмные и ржанье

Могучих четырёх коней.

Но если ты, как в детстве, снова

К безмолвным голосам не глух, –

Сбрось груз страстей, порви оковы

И жди, когда накатит Дух…

***

Корпеть над рифмами – пасти

Резвящихся ягнят.

Но ты созвучья отпусти,

Пусть сами и звенят.

Пусть сами сложатся стихи –

А ты их запиши:

Над самовластием стихий

Нет власти у души.

Сама собой течёт вода,

И сам горит огонь.

Запомни это навсегда –

И строк своих не тронь!..

***

Оно прекрасное, но не моё –

Созвучье. И не дай мне Бог увлечься:

Сверкающее скатится колечко

В ночной бездонный водоём…

Вот я сказал – и сразу стало легче.

Ты не живёшь – играешь: чьей строкой

Ты оглашаешь шаткие подмостки?

Чьего вниманья ждёшь от строчки броской,

Что́ дышит чуждой страстью и тоской?

Нет, лучше уж сквозь ночь – дорожкой скользкой…

***

О Боже, куда же идти мне

Из мига, где свет и тепло,

Где яблони шёпот интимный

И рая не сорванный плод?

Где гаснет сиянье – там темень,

Где жар исчезает – там лёд.

Где контуры тают – там тени:

Туда ль меня рок мой зовёт?

И я за соломку хватаюсь

Мгновенного летнего дня,

И я, словно буква, читаюсь

В том мире, где знают меня,

Где все мои чувства, привычки

Объемлет светящийся свод.

Но резкий свисток электрички

Всё злее и громче зовёт…

***

Рояль и холст. Таланты несомненны.

Но парус рвут безумные ветра́.

Играют чувства и играют гены. –

«И вся-то наша жизнь есть игра».

А прекратить игру хоть на минуту –

Порвать судьбы податливую нить,

Лишиться неуютного уюта –

И в бездну смерти взгляд свой устремить.

***

Ну что за гости! Как я видеть рад их –

Ступени к Небу, к невозвратным дням!

Проснусь – крылатых львов и зиккуратов

Как не бывало: разошлась родня.

Но где ж быки, умеющие грозно

Сверлящим взором – мудрости учить?..

Царь заболел. Владыке нужен роздых.

Придётся без короны жизнь влачить…

***

Когда он поднял чашу средь зимы

Над всем, чем был он сам, над всем, чем не был,

И опустил ледовые холмы,

И лес безлистый по́днял вместе с небом,

И небо необъятно поднялось

И стало вровень со священной чашей,

И мир вобрал до кончиков волос

Тот властный голос и призыв кротчайший, –

Тогда, не раньше, всё и началось.

Но оборвался смысл на полуслове,

И звёздами рассыпался колосс,

Открыв пространство для стихов и крови…

***

Как мне желанны и любы

Танцы и в вёдро, и в грозы –

Темнозелёного дуба,

Светлозелёной берёзы!

Снизу гляжу, в травах лёжа,

Как они ходят по высям:

Мысли мои с ними схожи,

Родственны веткам и листьям.

Глянешь – и жить уж не тяжко:

Зелени в небе движенье

В мире тревоги – поблажка,

Райских утех отраженье.

***

…А лес вникает, как и раньше,

В снов близорукие значения:

Сакральных облаков иранцы

Зажгли огни зари вечерней –

Зороастрийское величие

Пред наступающими сумерками,

Где я безмолвным плачем кличу

Тех, кто бессмертные, но умерли.

Всё кануло, и поздно каяться,

Лучи хоть гаснут, но горят.

И души мне не откликаются,

Но всё яснее говорят.

***

От мантии царской

Остался один лоскуток,

И гаснущей лаской

Я вновь наслаждаться готов,

Но вот уже вечер,

И месяц свой лик приоткрыл,

И чувствуют плечи

Мои – прорастание крыл.

На свете стемнело,

Иль близок Божественный мрак?

Всё помню, и мне ли

Забыть о незримых мирах?

Но всё, что здесь было,

Без нас не потерпит ли крах?

Сложить ли мне крылья,

Расправить ли в песенный мрак?..