С середины 90-х годов читаю Ваши замечательные книги, пропускаю через себя поток мудрости, заключенной в них. Премного Вам благодарен, особенно за то, что Вы столь деликатно и органично вплетаете весть о Христе в дорогую каждому еврею, да и всякому истинно верующему ткань Ветхого Завета, поистине воскрешая образы Ветхого Завета для новой жизни, высвечивая предвечный их смысл, который во Христе и через Христа. В связи с этим встают вопросы как о предвечных свойствах миссии самого Христа, так и о некоторых аспектах нашего, связанного с этим бытия. Читаем в Библии:
…И открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом,
Дабы ныне соделалась известною через Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия,
По предвечному определению, которое Он исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем… (Еф. 3, 9–11)
…Так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви… (Еф. 1, 4)
…Но драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца,
Предназначенного еще прежде создания мира, но явившегося в последние времена для вас,
Уверовавших чрез Него в Бога, Который воскресил Его из мертвых и дал Ему славу, чтобы вы имели веру и упование на Бога. (I Петр. 1, 19–21)
ВОПРОСЫ
1. Если жертва Христа "предназначена еще прежде создания мира", то она имеет какой-то более общий смысл, нежели чем искупление греха Адама и Евы и его последствий, ибо грех этот мог и не произойти, избери Адам и Ева послушание Богу. Каков же этот более общий смысл жертвы Христа, делающий ее необходимой даже в этом случае?
2. Если Бог избрал нас во Христе "прежде создания мира", то значит и в нас есть что-то предвечное, лежащее в основании нашей потенциальной способности к жертвенной любви. Что же это? И каков общий смысл этой нашей жертвенной любви, коренящейся в жертвенной любви Христа? Вопрос об "общем смысле" возникает опять же потому, что ведь этих "кожаных одежд", этих грубых тел и связанной с этим животной самости могло и не быть, останься мы в раю верны Богу. А необходимость что-то жертвовать, т. е. "умервщлять" – "воскрешать для нового" осталась бы, ибо мы предвечно "избраны во Христе", а он предвечно предназначен для некоторой искупительной жертвы, и мы и тогда должны были бы Христу в какой-то степени уподобляться, чтобы оставаться в нем.
3. Поскольку сказано, что "все создано через Иисуса Христа", мы же "избраны в нем прежде создания мира", то встает вопрос о доле и характере нашего участия в создании мира, который, как я понимаю, продолжает созидаться Богом через Христа "для нас и в нас". Как можно описать, охарактеризовать, осмыслить эти долю и характер нашего участия?
4. Для того, чтобы мы могли являть жертвенную любовь к кому-то, этот "кто-то" должен быть от нас в каком-то смысле отделен. При этом понятно, что одной из целей развития нашего в любви является как раз преодоление этой отделенности. Т. е. при благоприятном развитии наших отношений с другими отделенность наша от других будет уменьшаться. Как же тогда с прежней силой являть жертвенную любовь? К кому, в каком виде и для чего?
С уважением и надеждой на ответы,
весьма благодарный Вам Философ.
. . :
Уважаемый Философ!
Спасибо за добрые отзывы о книгах, а также за серьезные вопросы, Вами заданные. Постараюсь если не ответить (поскольку тема неисчерпаемо глубока), то хотя бы «проложить тропки» к ответам.
Вопрос 1. Если жертва Христа «предназначена еще прежде создания мира», то она имеет какой-то более общий смысл, нежели чем искупление греха Адама и Евы и его последствий, ибо грех этот мог и не произойти, избери Адам и Ева послушание Богу. Каков же этот более общий смысл жертвы Христа, делающий ее необходимой даже в этом случае?
Жертва, согласно Писанию, лежит в основании сотворения вселенной:
Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву… (Прит. 9, 1–2)
Понятно, что «дом» здесь ― мироздание, «семь столбов» ― семь Дней Творения. А жертва?..
Свет был «первым творением» (или точнее, начальной эманацией, поскольку Сам Бог есть свет ― I Иоан. 1, 5). Свет же видимый является излучением некоего «горящего и светящего» начала ― и, следовательно, как бы результатом «самоотдачи» этого начала, его «жертвы» во имя других. Так солнце «отдает» частицы собственной сущности для согревания и озарения планет, для удержания жизни на них. Именно поэтому Свет духовный, бывший в начале всего (Иоан. 1, 4–5; 9), уподоблен в Библии свету вещественному: он тоже ― следствие «самоотдачи» Создателя, Его «жертвы» (каббалисты описывают эту «жертву» как «ограничение» Богом Своего присутствия, дабы «дать место» множеству творений). В Писании эта «жертва самоотдачи» описывается как наивысшая любовь, вызвавшая к бытию все сущее:
Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного… (Иоан. 3, 16)
Мессия же свидетельствует:
Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца творящего; ибо, что творит Он, то и Сын творит также… (Иоан. 5, 19)
Земная жертва Месии есть как бы отражение самого Прообраза всякой жертвы ― любви Бога, Его «самоотдачи» ради творения.
Посему, если бы первые люди и не согрешили, уже само их существование было бы обусловлено любовью ― жертвой Творца; и, в подражание Ему, постоянная самоотдача являлась условием духовного восхождения их, созданных «по образу и подобию» Бога любящего. С таким намерением «жертвовать» Адам (а Мессия назван «вторым человеком», «последним Адамом» ― I Кор. 15, 45, 47) и был введен в вверяемый ему мир («сад Эдемский») ― «чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 2, 15). В гипотетическом случае хранения Адамом единственной Заповеди, ему данной (Быт. 2, 16–17), жертва Христа (т. е. Божией Премудрости ― I Кор. 1, 24) постоянно свершалась бы в нем самом, в его «внутреннем храме» (Быт. 1, 28 ― «наполняйте землю и обладайте ею»; Пс. 8, 7 ― «поставил его владыкою над делами рук Твоих; все положил под ноги его»; I Кор. 15, 27–28 ― «потому что все покорил под ноги Его… кроме Того, Который покорил Ему все. Когда же все покорит Ему, тогда и сам Сын покорится Покорившему все Ему, да будет Бог все во всем»; I Кор. 3, 16 ― «Дух Божий живет в вас»).
Вопрос 2. Если Бог избрал нас во Христе «прежде создания мира», то значит и в нас есть что-то предвечное, лежащее в основании нашей потенциальной способности к жертвенной любви. Что же это? И каков общий смысл этой нашей жертвенной любви, коренящейся в жертвенной любви Христа? Вопрос об «общем смысле» возникает опять же потому, что ведь этих «кожаных одежд», этих грубых тел и связанной с этим животной самости могло и не быть, останься мы в раю верны Богу. А необходимость что-то жертвовать, т. е. «умервщлять» – «воскрешать для нового» осталась бы, ибо мы предвечно «избраны во Христе», а он предвечно предназначен для некоторой искупительной жертвы, и мы и тогда должны были бы Христу в какой-то степени уподобляться, чтобы оставаться в нем.
Вы сами сформулировали сердцевину ответа:
Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. (Иоан. 15, 13)
Действительно, пока мы здесь, в земном мире, ― наибольшая жертва проявляется и через жизнь духа, и через смерть тела «за друзей своих». Но в более высоком мире, среди «духов праведников, достигших совершенства» (Евр. 12, 23), ― жертва любви осуществляется через все более полное творческое самораскрытие каждой «монады», позволяющее «отдавать» ближним самое лучшее, делиться с ними неповторимой «игрой Света», осуществляющейся в бессмертной душе ― «драгоценном камне»:
И спасет их Господь Бог их в тот день… ибо подобно камням в венце, они воссияют на земле Его. (Зах. 9, 16)
Начаток именно такого жертвенного служения ― не физической смертью или страданием, но духовными дарованиями, ― мы видим уже в земной Церкви: «Предоставьте тела ваши в жертву живую, святую… для разумного служения... (Римл. 12, 1); «любовью служите друг другу» (Гал. 5, 13); «дары различны… и служения различны… но каждому дается проявление Духа на пользу… дабы… все члены одинаково заботились друг о друге» (I Кор. 12, 4–25).
Вопрос 3. Поскольку сказано, что «все создано через Иисуса Христа», мы же «избраны в нем прежде создания мира», то встает вопрос о доле и характере нашего участия в создании мира, который, как я понимаю, продолжает созидаться Богом через Христа «для нас и в нас». Как можно описать, охарактеризовать, осмыслить эти долю и характер нашего участия?
«Доля и характер» нашего участия в любви и служении… Как возможно описать это? Ведь у каждой души ― свой путь, свое служение, свое «пространство любви». И как мы помним, Ангелы Божии встречают того, кто идет именно «путем своим» (Быт. 32, 1). Потому и призывает апостол:
…Оставивши начатки учения Христова, поспешим к совершенству. (Евр. 6, 1)
Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла. (Евр. 5, 14)
А то, что разумные духи («мы») существовали «прежде создания мира», говорится в начале Евангелия от Иоанна:
В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. (Иоан. 1, 4)
«В начале» творения, когда явился Свет, в Нем уже были «человеки» ― светоносные, живые, разумные духи…
Вопрос 4. Для того, чтобы мы могли являть жертвенную любовь к кому-то, этот «кто-то» должен быть от нас в каком-то смысле отделен. При этом понятно, что одной из целей развития нашего в любви является как раз преодоление этой отделенности. Т. е. при благоприятном развитии наших отношений с другими отделенность наша от других будет уменьшаться. Как же тогда с прежней силой являть жертвенную любовь? К кому, в каком виде и для чего?
Бог ― бесконечен, человеческий дух ― конечен, но обладает потенцией бесконечного совершенствования для приближения к Создателю («преображаемся в тот же образ от славы в славу» ― II Кор. 3, 18; «приходят от силы в силу» ― Пс. 83, 8). Окончательное же слияние означало бы исчезновение отдельного разумного духа, по определению бессмертного («монады»). В способности к постоянному восхождению, бесконечному умножению любви, света и радости и заключается высший дар Бога человеку. Добавим, что и в отношении любви к ближнему проявляется тот же закон в форме бесконечного взаимообогащения ― без окончательного слияния (т. е. без риска взаимоисчезновения): «Ибо в воскресении… пребывают, как Ангелы Божии на небесах» (Матф. 22, 30); «и взывали они друг к другу, и говорили: свят, свят, свят…» (Ис. 6, 3)…
Мы сказали «немногое о многом».
Желаю Вам, как истинному философу, всегда оставаться «мудрым сердцем»:
Ответы на вопросы
