Сопоставление сохранившихся произведений древневосточной
литературы о страдающем праведнике с Книгой Иова показывает,
что ни одно из них не содержит таких глубоких концепций, та-
ких необычайных проникновений в сущность бытия, в проблему
взаимоотношений человека с Богом, как Книга Иова. В этих про-
изведениях лишь констатируется тот факт, что человек был праве-
ден, непорочен перед своими божествами — и вдруг подвергся жес-
токим страданиям. И вот он беседует с другом или же с собствен-
ной душой, пытаясь выяснить причину произошедшего.

И только Книга Иова затрагивает очень многое, выходящее за
пределы бытовых и даже метафизических представлений обычного
человека; ее повествования и диспуты приоткрывают истинные
причины страданий праведных, а вместе с тем, парадоксальным
образом — истинные основы самого мироздания. Оказывается, од-
но с другим очень тесно связано.

Мы помним, что Иов был беспорочен и чист во всех деяниях,
что он соблюдал Закон и заповеди в том виде, в котором они были
явлены человечеству еще до Синайского законодательства (т. е.
законы сынов Ноевых). Известно, что через Авраама и Исаака их
потомкам эдомлянам (к которым принадлежал Иов), как и изра-
ильтянам, были даны еще и дополнительные постановления и за-
поведи. В частности, Иовом в какой-то форме соблюдалась запо-
ведь о Субботе. Так, о его семерых сыновьях говорится:

Сыновья его сходились, делая пиры каждый в своем доме в свой день…
     Когда круг пиршественных дней совершался, Иов посылал за ними и освящал их и, вставая рано утром, возносил всесожжения по числу всех их. Ибо говорил Иов: может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем… (Иов. 1, 4–5)

                            

    – 23 –    
                                                                                                               

Как видим, сыновья Иова поочередно в течение недели устраи-
вали пиры, а в седьмой день Иов приносил жертвы за всех них.
Иными словами, в субботу он совершал обряд поклонения Все-
вышнему и просил Его простить грехи своих близких.

Нам известно, что Иов глубоко почитал Бога. Вот, быть может,
наиболее значимые слова этого праведника:

…Да будет имя Господне благословенно! (Иов. 1, 21)

Таким образом, он не только почитал Всевышнего, но и знал
Его имя, которое было возвещено патриархам, а впоследствии —
Моисею и всему народу Израиля (непроизносимое четырехбуквен-
ное имя, Тетраграмматон, которое в Синодальном переводе почти
всегда передается как «Господь»).

Иов, как мы сказали, совершал Всевышнему жертвоприноше-
ния. Он воспитывал детей в страхе Божьем:

…Может быть, сыновья мои согрешили… (Иов. 1, 5)

Значит, и дети его имели представление об истинном служении
Богу, поскольку были в этом наставлены отцом. Иов оказывал по-
мощь всем нуждающимся, что предписано заповедями Создателя:

Вот, ты наставлял многих и опустившиеся руки поддерживал, 
     Падающего восставляли слова твои, и гнущиеся колени ты укреплял. (Иов. 4, 3–4)

— т. е. как колеблющихся в вере, так и материально нуждающих-
ся Иов поддерживал, он как бы «выпрямлял» их жизнь и ставил
их на ноги.
   

Есть множество и других свидетельств его праведности и не-
порочности.
   

Почему же и в связи с чем такой праведный и возвышенный
муж подвергся ужасным страданиям? Вдруг разрывается перед
нами завеса обыденности, описание земных дел, и мы переносим-
ся — подобно тому, как это происходит, скажем, во сне — в совсем
иной мир, в иное измерение бытия, и оказываемся не более и не
менее как перед престолом Самого Создателя.

Начинается знаменитое повествование о том, как в день, когда
приходили сыны Божьи дать отчет Отцу своему, Всевышнему,
«между ними» (בתוכם ‹бетоха́м›, т. е. «среди них», «как один из
них») явился и некто, называемый השטן ‹г̃а-сата́н›, — сатана.
«Сатан» означает «противоборствующий», «противоречащий» —
                            

    – 24 –    
                                                                                                               


тот, кто мешает свершиться чему-то (от глагола שטן ‹сата́н› —
«противодействовать»). Кому же противоборствует этот дух и ка-
кой властью он обладает?

Из всего повествования Книги Иова мы видим, что он, в противо-
положность распространенному заблуждению, не имеет ни малей-
шей самостоятельной власти. Он не есть независимо действующая
сила, которая стремится нарушить гармонию бытия, противостоя
благу как таковому или же, тем более, Самому Создателю. Только
в дуалистических теологиях, космологиях и метафизических сис-
темах, главным образом восходящим к маздеистской (зороастрий-
ской) религии, утверждается, что во вселенной между двумя рав-
новеликими началами — светлым, благим, и мрачным, злым, —
постоянно происходит борьба, отражающаяся на всех мировых
процессах. К учению маздеизма восходят представления тех гно-
стиков, которые приписывают мировое благо одному источнику,
а мировое зло — иному и таким образом вводят, помимо единого
Создателя, другое божество, во всём Ему противоположное.

В Библии подобного дуализма нет: «сатан» появляется как
один из духов — «сынов Божьих», подвластных Отцу. Он предсто-
ит Богу и дает Ему отчет. Всевышний его спрашивает: «Откуда
ты пришел?», и он отвечает: «Я ходил по земле и обошел ее»
(Иов. 1, 7). Видимо, он выполнял какое-то поручение и рассказы-
вает, насколько успешны были его усилия. Итак, «сатан» под-
отчетен Богу — он ни в коем случае не восстает против Всевышне-
го и не замышляет ниспровергнуть весь строй мироздания. И Бог
дает ему очередное задание, как бы подстрекая к последующим
действиям:
    

…Обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла. (Иов. 1, 8)

И тут же «сатан» включается в диалог со Всевышним и го-
ворит:
        

…Разве даром богобоязнен Иов?
     Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и всё, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле;
     Но простри руку Твою и коснись всего, что у него, — благословит ли он Тебя? (Иов. 1, 9–11)

В древнееврейском оригинале сказано не «…благословит ли он
Тебя?», а более резко: «…разве не проклянет Тебя в лицо?»
                            

    – 25 –    
                                                                                                               


Правда, здесь применен глагол ברך ‹бэра́х›, означающий «благо-
словлять», но почти повсюду в Библии, когда говорится о Все-
вышнем и об отрицательном отношении к Нему человека, вместо
слова «проклинать» эвфемистически используется глагол «благо-
словлять».
    

Иова настигает первое страшнейшее испытание: похищаются
его стада, а на его детей, когда они пируют у старшего брата, об-
рушивается дом, и все они погибают. В один день обрушиваются
на Иова эти беды — вестники страшных событий следуют друг за
другом. И тут повествование прерывается, чтобы перейти к описа-
нию реакции Иова. Когда подобное случается с праведником, что
он делает? —
  

Тогда Иов встал, и разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою, и пал на землю, и поклонился… (Иов. 1, 20)

Человек может упасть на землю от беды, от бессилия; но Иов
пал на землю не так. Он пал, чтобы поклониться Всевышнему,
Который послал ему столь тяжкие испытания. И сказал Иов:

…Наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. (Иов. 1, 21)

Есть ли в приведенных словах ропот, обида, жалоба? Нет,
только констатация факта: всё, что было мне дано, исходило от
Всевышнего. Забрать это — Его суверенное право, я ни на что пре-
тендовать не могу, жаловаться мне не на что. Если Царь сперва
поручил мне некую должность, а потом сместил с нее, то я остал-
ся при том, что имел прежде. Раньше я только благодарил Царя,
а теперь не смею предъявлять никаких претензий, ибо всё при-
надлежит Ему.
 

Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! (Иов. 1, 21)

Никаких жалоб, ни малейшего протеста против безграничной
власти Бога! И повествователь далее резюмирует:

Во всём этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге. (Иов. 1, 22)

Затем настал срок второго испытания. Сатана опять предстает
перед Богом, и в ответ на Его обличение: ты, мол, обвинял чело-
века, который и теперь чист, и ничего скверного не сделал, —                            

    – 26 –    
                                                                                                               



искуситель приводит такой довод: самое тяжелое испытание Иову
еще не пришлось перенести. Далее приводится пословица, быто-
вавшая на Древнем Востоке:

…Кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек всё, что есть у него… (Иов. 2, 4)

И в соответствии с этим изречением сатана предлагает до кон-
ца проверить верность и непоколебимость Иова:

…Но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его…  (Иов. 2, 5)

«Кожа за кожу» — что это значит? Когда речь идет о «коже»,
т. е. о чем-то поверхностном, возможна торговля; если же дело
касается проникновения «под кожу», т. е. затрагивает нечто жиз-
ненно важное для человека, то он готов поступиться очень мно-
гим, дабы избежать потери. Тем более пойдет он на всё, чтобы со-
хранить саму жизнь. Такова логика искусителя…

Мы видим, что он вторично предлагает Богу «простереть руку
Свою» на Иова и «коснуться» этого праведника, т. е. поразить его
бедами. И действительно — Бог «простер руку», и Его «рукой»
оказался в данном случае сам же злой дух. Итак, Всевышний по-
велевает им, как Своею «рукой»…

Отошел сатана от Бога и поразил Иова, как сказано, «проказою
лютою», т. е. какой-то страшной кожной болезнью, связанной с пе-
рерождением кожи, нарывами от головы до ног (вспомним только
что звучавшее «кожу за кожу»…). И Иов с той минуты не имел
покоя ни физического, ни духовного. Далее говорится, что он не
мог сомкнуть глаз ни днем, ни ночью, не мог проглотить кусок
пищи и выпить глоток воды без ужасающих мук, и адские стра-
дания стали его повсечасным уделом. Всё это случилось в довер-
шение потери детей, утраты имущества, лишения царской власти…

Как же отозвался Иов на череду неописуемых бедствий? Он
оставался непорочным, что следует из слов жены:

И сказала ему жена его: ты всё еще тверд в непорочности твоей! похули Бога — и умри. (Иов. 2, 9)

Жена Иова верит, что если кто-либо пожелает ниспровергнуть
весь мировой порядок, обратив проклятие на самого Творца, то он
будет мгновенно сокрушен вышней силой. Однако Иов не согла-
шается ее слушать:

                            

    – 27 –    
                                                                                                               

Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всём этом не согрешил Иов устами своими. (Иов. 2, 10)

Он и после второго, страшнейшего, испытания не поколебался
в вере. Он не обвинил ни в чем Бога, не воспротивился Ему, не
стал возражать против тех способов управления вселенной, кото-
рыми пользуется Всевышний.

Спрашивается: почему же библейские критики постоянно назы-
вают Иова бунтовщиком, мятежником, бросающим в лицо Все-
вышнему всевозможные обвинения? Ведь ничего подобного припи-
сать ему нельзя. И даже после того, как друзья своими обвине-
ниями спровоцировали Иова на его знаменитые речи, он всё же
оставался твердым в своем уповании и с величайшим терпением
переносил посылаемые ему страдания.

Древнееврейское слово השטן ‹г̃а-сата́н›, «сатана», имеет число-
вое значение 364. Из этого древние мудрецы вывели следующее:
злой дух имеет власть испытывать человека в течение 364 дней
солнечного года. Значит, есть какой-то один день, в который сатана
лишен такой власти. Какой же день имеется в виду? Одни мудре-
цы утверждали, что это День Очищения, Йом-Киппур (Лев. 23,
27–32), в который кающемуся человеку прощаются грехи; другие
же полагали, что это любой день, в который человек остается
верен Богу и не дает себя сбить с пути. Вот именно такой день
и переживал Иов. Он противостал злому духу и не дал тому осу-
ществить свой замысел — заставить праведника отступить от Бога.

…Но вот к Иову приходят друзья — великие мудрецы, которые
горят желанием утешить страдальца. Надо думать, что, находясь
в дружбе со столь глубокими мыслителями своего времени, сам
будучи мудрейшим человеком, Иов вел с ними какие-то философ-
ские разговоры и раньше. Иначе что же это за мудрецы, если пре-
жде они не касались таких тем, как Бог, управление миром, воз-
даяние праведным и нечестивцам? Безусловно, названные темы
в своих беседах они затрагивали. Вот почему разговор, который
возникает между Иовом и его друзьями в трагической, страшной
ситуации страданий праведника, воспринимается как продолже-
ние их прежних бесед, возобновленных в виде страстного диспута
в ужасных и, казалось бы, неисправимых новых обстоятельствах.

Теперь вся прежняя система ценностей Иова, которая основы-
валась на вере в справедливость Божью, в то, что Бог воздает ка-
ждому по делам его, вдруг обернулась для него заблуждением,
призраком, химерой. Центральный, самый главный и надежный
                            

    – 28 –    
                                                                                                               


столп его мировоззрения рухнул — и закачалось всё здание, и об-
рушилось со страшной силой. То, во что верил Иов, на что он
уповал, к чему стремился, что возглашал, проповедовал, осущест-
влял, — разбилось вдребезги, поскольку оказалось, что из мира из-
гнана справедливость. Вот главное, над чем, собственно, Иов и стал
напряженно размышлять, вот та проблема, к разрешению которой
он устремился всеми еще сохранившимися силами ума и души.

С приходом друзей, которые, выступив первоначально в роли
утешителей, быстро стали обличителями, обвинителями Иова в не-
кой на ходу изобретаемой ими греховности, — в процессе бесед
с ними пробуждаются все внутренние силы Иова и направляются
к цели, именуемой теодицеей — оправданием Бога. Иов неодно-
кратно провозглашает это целью своих речей, в общем виде фор-
мулируемой примерно так: «Несмотря на адские муки, постигшие
меня, праведного человека, я буду оправдывать Бога, а не обви-
нять Его». Речи Иова можно было бы назвать, вводя новый тер-
мин, зоедицеей. По-гречески ζωη ‹дзоэ́› — «жизнь». Зоедицея —
«оправдание жизни», утверждение необходимости ее сохранения
несмотря ни на что и нахождение для нее цели и смысла в лю-
бых, в том числе непереносимых, условиях. И хотя, казалось бы,
уже прозвучали слова Иова о том, что он предпочел бы жизни
смерть, вырыл бы ее, как клад, и обрадовался бы ей:

На что дан страдальцу свет, и жизнь — огорченным душою,
     Которые ждут смерти — и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад… (Иов. 3, 20–21)

— несмотря на это, он приложит все усилия, чтобы оправдать
и Создателя, и жизнь на земле. Дальнейшее повествование как
раз и будет посвящено в основном попытке Иова сохранить и оправ-
дать всё, что он создавал в течение своей жизни сердцем, душой
и разумом; оправдать перед лицом мудрых друзей, наблюдающих
за тем, как рушится его вера в праведное воздаяние…

С чего начинает Иов свою речь? Вот приходят к нему друзья,
они издают крик скорби, узрев его издали, — настолько он изме-
нился, настолько стал не похож на прежнего, прекрасного видом,
почтенного старца, каким они привыкли его лицезреть. Кожа
прилипла к его костям, почернело лицо, он страшен обликом, сог-
бен, отощал, бессильно сидит на земле. И друзья тоже садятся на
землю, они подбрасывают с земли прах, посыпают головы пеплом,
словно бы уподобляясь несчастному страдальцу, и семь дней мол-
чат рядом с ним. Таково их соучастие в мучениях друга; и они
                            

    – 29 –    
                                                                                                               


ждут, чтобы он начал говорить первым, дабы своими речами не
нарушить преждевременно его печальных размышлений и не по-
казаться неучтивыми перед лицом его невыносимых мук.

И вот через семь дней Иов отверзает уста. Вспомним, как жена
сказала ему: «Похули [точнее, „прокляни”] Бога — и умри» (2, 9),
а он ответил: «Ты говоришь, как одна из безумных…» (2, 10). Но
теперь некое проклятие всё же извергается из уст Иова. Однако
относится оно, конечно, не к Создателю:

После того открыл Иов уста свои — и проклял день свой. (Иов. 3, 1)

То, что Иов пытается сделать прежде всего, — это отвести от
Бога какие бы то ни было обвинения в случившемся. Он начинает
обвинять в происшедшем с ним судьбу, природу, естественный
ход явлений и событий, как будто бы Бог здесь совершенно ни
при чем. Это первая речь Иова:

И начал Иов, и сказал:
     Погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! (Иов. 3, 2–3)

Так что же проклял Иов? «День свой» — это день рождения
или зачатия, в который человек становится причастным к земно-
му миру; день, когда душа входит в соприкосновение с веществом
формирующегося тела и начинает получать (зачатие) или уже по-
лучает (рождение) физическое обличье — свое «земное облачение».

День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! (Иов. 3, 4)

Согласно этим словам, не Бог, а именно день, в который Иов
родился, виноват в том, что произошло. Имеется в виду предна-
чертание рока: так уж звезды были расположены, так было пред-
назначено, а Бог «да не взыщет свыше» сей день… То есть Бог со-
крыт, поэтому к Нему не может быть никаких претензий — во
всём виноват «день»! Речь идет о концепции Бога трансцендентно-
го, настолько удаленного от вещественного мира, что последний
управляется своим от века данным законом (судя по всему, астро-
логическим, подразумевающим чередование «счастливых» и «не-
счастливых» дней). Поэтому Бог непосредственной ответственно-
сти за происходящее на земле не несет. И такой концепции Иов
придерживается вполне намеренно — с целью теодицеи.

                            

    – 30 –    
                                                                                                               

Чем же кончается его первая речь? —

…Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне.
     Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье. (Иов. 3, 25–26)

«Постигло», по-древнееврейски ויבא ‹ва-йаво́›, буквально «при-
шло», — глагол, указывающий на «самостоятельный» приход со-
бытий», как бы без воли свыше («так уж случилось»), и с такими
утверждениями выступает первоначально Иов.

И тогда в ответ на его речь отверзает уста Елифаз, видимо,
старший по возрасту из друзей, и начинает обвинять Иова.

Подробнее речи Елифаза и других мудрецов мы рассмотрим
позже, а сейчас поговорим лишь о реакции на эти речи самого
Иова. «Да, — раздаются обвинения из уст Елифаза, — ты, навер-
ное, страшно согрешил и скрываешь свой грех; совершил нечто
ужасное — так покайся!» И вот Иов, уязвленный до глубины души
подобным обвинением, начинает вслух обращаться к Богу. С друзь-
ями он теперь говорит совсем по-другому, чем ранее, обнаруживая
перед ними свои истинные взгляды на вещи. «Да, — отвечает он, —
Бог послал мне страдания, но они имеют совершенно не тот смысл,
о котором вы думаете; мои страдания иного рода, чем вы привык-
ли себе представлять».

Проследим за развитием этой темы: как Иов обращается к Богу
с жалобой на свои муки и как взывает к Нему, чтобы Он вывел,
«как свет», правду Иова и показал мудрецам, что совсем иные
причины привели его к бедствиям, нежели какие-то легко опозна-
ваемые грехи.
 

Итак, сначала Иов, напомним, совершенно смиряется с приго-
вором свыше, принимая его как нечто само собой разумеющееся:

…Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!
     <…>
     …Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? (Иов. 1, 21 – 2, 10)

И при этом дважды подчеркивается, что ни в чем «…не согре-
шил Иов устами своими» (2, 10; ср.: 1, 22).

Когда же собрались мудрецы и праведник был вынужден вести
с ними диалог, он обязан был что-то сказать в подтверждение или
опровержение своих прежних рассуждений о том, что праведность
всегда награждается, а нечестие наказывается. Ведь Иов — великий
                            

    – 31 –    
                                                                                                               


мыслитель, проницающий сердцем глубины мироздания, созерцаю-
щий душой величие Божье, и он должен был перед лицом своих
друзей высказать глубокие мысли о сущности, причине и цели
страданий — даже и тогда, когда сам безутешно страдал.

И, как мы видели, первой его реакцией была попытка «отстра-
нить» Бога от всего случившегося: во всём день виноват, ночь ви-
новата; проклят тот день, проклята та ночь: «Зачем не закрыла
эта ночь утробу матери моей, чтоб я вышел из нее, зачем я не
был поглощен тьмой!» А Бог здесь ни при чем. Но когда Елифаз
коснулся участия Бога в судьбе Иова и стал утверждать: «Бог те-
бя наказал, и, несомненно, ты несешь кару за свои поступки», —
вот тогда уже Иов уклониться от обсуждения этой темы не смог.
Он привел множество разных доводов и наконец обратился к Бо-
гу, чтобы Тот явил его правду и невинность и поведал, в чем при-
чина его ужасных страданий.

Значит, суть всего обсуждаемого — не в жалобах, не в том, что
Иов не в силах вынести наказание, а в необходимости оправдать
деяния Всевышнего в мире, необходимости в страшных условиях
крушения и разрушения привычного внешнего и внутреннего ми-
ра сохранить то, что еще можно сохранить, и создать свою теоло-
гию. Иов совершает героическую попытку обрести такую муд-
рость, которая объяснила бы деяния Бога и позволила утвердить
учение о жизни на новых основах.

После того, как Елифаз заканчивает обвинительную речь, вновь
раздается голос Иова, упрекающего друзей в том, что в тяжелей-
ших обстоятельствах они не пришли к нему на помощь, не под-
держали, не утешили, а, наоборот, бросили ему в лицо грозные
обвинения в греховности. Своими обвинениями друзья как бы пе-
речеркивают его уникальный опыт, заграждая те пути, которые
должен одолеть Иов, чтобы глубже познать бытие Божье и сущ-
ность жизни. Друзья как бы заранее отрицают саму возможность
ответа, который необходимо найти Иову, и пытаются дать всему,
что происходит с ним, трафаретные, обыденные объяснения.

И вот Иов жалуется:

К страждущему должно быть сожаление от друга его, если только он не оставил страха к Вседержителю. (Иов. 6, 14)

В данном случае «друг» — это Елифаз, который бросает в лицо
Иову обвинения в нечестии. В ответ Иов как бы неявно обличает
Елифаза, говоря, что, мол, нет в тебе страха Божьего, — иначе как
ты смог решиться на подобное обвинение?

                            

    – 32 –    
                                                                                                               

Противопоставляя ожидаемое им поведение «братьев по мудро-
сти» их реальным поступкам, праведник продолжает:

Но братья мои неверны, как поток, как быстро текущие ручьи… (Иов. 6, 15)

Иов сравнивает своих друзей с ручьями в жарких странах,
которые текут лишь в зимнее время, а летом высыхают. Люди на-
деются напиться из этих ручьев и не знают, что они уже испари-
лись. Так же и верность, преданность и любовь друзей Иова ис-
чезли, как только его постигло зло.

Так и вы теперь ничто: увидели страшное и испугались.
     Говорил ли я: дайте мне, или от достатка вашего заплатите за меня;
     И избавьте меня от руки врага, и от руки мучителей выкупите меня? (Иов. 6, 21–23)

Действительно, говорил ли подобное Иов? Просил ли он избав-
ления от руки врага, т. е. сатаны? Нет, он принял бедствие со
стоической верностью и постоянством — безропотно перенес всё,
что обрушилось на него. Он ни разу не возопил: «Боже, избавь
меня от этого!» — мы не слышим из уст его подобных слов. А раз-
ве умолял Иов друзей: «…избавьте меня от руки врага, и от руки
мучителей выкупите меня», и просил ли он какой-либо помощи,
кроме, может быть, молчаливого сострадания?

Научите меня, и я замолчу; укажите, в чем я погрешил.
     Как сильны слова правды! Но что доказывают обличения ваши?
     Вы придумываете речи для обличения? На ветер пускаете слова ваши.
     Вы нападаете на сироту и роете яму другу вашему. (Иов. 6, 24–27)

Да, друзья «рыли яму» Иову своими словами, они его словно
бы намеренно заставляли отречься от самой попытки зоедицеи —
отстаивания жизни перед лицом подступившей бездны, хаоса
и небытия, от утверждения величия Бога перед лицом несправед-
ливости. Друзья как бы принуждали Иова признать, что ему,
Божьему строителю, теперь не на чем больше строить…

Но Иов не сдается. Он сознает, что у него особые цели в этом
мире, особое призвание, уникальные возможности для служения
Богу в тех отчаянных условиях, к которых он оказался. Не зря
                            

    – 33 –    
                                                                                                               


в Книге Иезекииля говорится, что Иов — один из величайших за-
ступников перед Богом, каких только имеет человечество. Там
сказано следующее:

…Если бы какая земля согрешила предо Мною, вероломно отступив от Меня, и Я простер на нее руку Мою, и истребил в ней хлебную опору, и послал на нее голод, и стал губить на ней людей и скот;
     И если бы нашлись в ней сии три мужа: Ной, Даниил и Иов, — то они праведностью своею спасли бы только свои души, говорит Господь Бог. (Иез. 14, 13–14)

Из данного отрывка с очевидностью следует, что в других
ситуациях перечисленные великие праведники спасали не только
свои души. Вспомним: Даниил молился за царя вавилонского, за
персидских царей, он спас магов вавилонских, которым грозила
казнь, если они не расскажут царю Навуходоносору его сон (Дан. 2).
Ной спас не только себя, но и всю свою семью, все виды живот-
ных — саму жизнь на земле. Выходит, что если Иов упоминается
в данном контексте, то и он многих спасал. Он, например, неодно-
кратно приносил жертвы за своих детей, чтобы им были прощены
грехи; он впоследствии принес жертвы за своих друзей, и им грех
также простился (42, 8–9). Он, будучи правителем, спасал стра-
дальцев и сирот, бедствующих и беспомощных (29, 12–16). Зна-
чит, Иов также был великим заступником за людей.

И как раз заступничество за человечество, то оправдание жиз-
ни на земле, в котором и состояло призвание Иова, противопо-
ложно по своей направленности козням сатаны. Как мы уже гово-
рили, цель этого падшего ангела — противостоять человечеству
(Иез. 18, 13–16; Быт. 3, 1–7). Он, по преданию, издревле утверж-
дал, что творить человека на земле не следовало бы: что человек
падет и не встанет, и напрасно, мол, Бог его создал… Всей своей
деятельностью сатана провоцирует человека на падение, дабы до-
казать перед Богом истинность своих первоначальных утвержде-
ний (Откр. 12, 7–12), чтобы перед лицом Божьим вновь и вновь
утверждать: «Напрасно Ты сотворил человека. Видишь, человек
не оправдывает своей миссии». И для отражения подобных дейст-
вий и обвинений сатаны Иов должен защитить ни больше ни
меньше как саму идею земной жизни, идею существования чело-
вечества…
     

Почему, собственно, сатана уговаривает Бога испытать именно
Иова, а не кого-нибудь другого? Потому что Иов — самый правед-
ный. Уж если самый беспорочный человек на земле, лишившись
                            

    – 34 –    
                                                                                                               


жизненных благ, проклянет Творца, то этим он не только обес-
смыслит всю свою предшествующую жизнь, но и поставит под
сомнение само право человека существовать на земле, — ведь чело-
век при своем сотворении был призван стать правителем земли,
осуществляющим на ней волю Божью (Быт. 1, 28). Таким обра-
зом, «праведник-отступник» подтвердит мнение сатаны, что чело-
век — притом даже наилучший, самый праведный — при страдании
забывает всё возвышенное и уподобляется животному. Однако жи-
вотное, страдая, не проклинает Творца, ибо оно Его не осознает,
а только чувствует. Если же это сделает наделенный разумом че-
ловек, и притом праведнейший в своем поколении, он падет ниже
животного, как бы отринет весь строй мироздания, обессмыслит
всё! Тогда искусителю можно будет наглядно аргументировать
свой постоянный тезис: «Да, человек напрасно создан; нет ни од-
ного праведника, ради которого следовало бы создать Адама и под-
держивать этот нечестивый род, населяющий землю».

Значит, на Иова возлагается колоссальная по значимости мис-
сия: перед лицом компрометации самой идеи существования чело-
века поддержать ее, обосновать, утвердить и отстоять в глазах
Создателя†
    

В одном из псалмов Давид произносит удивительные слова, об-
ращенные к Богу:

Взойду ли на небо — Ты там; сойду ли в преисподнюю — и там Ты. (Пс. 138, 8)

Если вдуматься, Давид говорит о том, что даже в аду, где душу
постигают несказанные и неисчислимые муки, — даже и там не-
зримо присутствует Всевышний, и человек может Его искать и най-
ти, если взыщет всем сердцем. «…Сойду ли в преисподнюю — и там
Ты» — в этом стихе воплощен, может быть, весь опыт Иова. Он
должен был в условиях настоящего ада, после крушения самих
основ своей жизни найти Бога, утвердить Его суверенную, цар-
скую власть — и прославить Его, несмотря ни на что!

Надо отметить, что Иов в течение предшествующей жизни по-
знал на опыте многие свойства (атрибуты) Бога, о которых он те-
перь повествует друзьям, и притом делает это настолько поэтично,
сильно, философски обоснованно, что во всей мировой литературе
мы встретим не так уж много столь возвышенных высказываний
о Боге. А ведь они раздаются из уст человека, находящегося слов-
но бы в преисподней: «…сойду ли в преисподнюю — и там Ты»…

                            

    – 35 –    
                                                                                                               

Какие же именно атрибуты Бога познал Иов? Прежде всего —
всеведение и всемогущество. Иов твердо помнит и проповедует
даже в самой «адской бездне» своих страданий, что Бог премудр
и всемогущ, и от этой веры ни разу, нигде и никогда не отрекается:

Премудр сердцем и могущ силою; кто восставал против Него — и оставался в покое?
     <…>
     Но и то скрывал Ты в сердце Своем, — знаю, что это было у Тебя, —
     Что если я согрешу, Ты заметишь и не оставишь греха моего без наказания. (Иов. 9, 4 — 10, 14)

Значит, Бог еще и справедлив, говорит Иов, Он наказывает
грешников заслуженно.

Иов утверждает, что Бог един, и нет никого, подобного Ему
(атрибут единства Божьего):

Он один распростирает небеса и ходит по высотам моря… (Иов. 9, 8)

Небеса — это космос, вселенная в целом, и ясно, что Тот, Кто
сотворил небеса, сотворил и землю. Он «распростирает небеса»,
Он один есть Творец — второго нет. Единство Божье очень хорошо
известно Иову. Творец не только распростер, но, обратим внима-
ние, «…распростирает [глагол в настоящем времени!] небеса и хо-
дит…» — значит, Бог поддерживает всё сотворенное каждый миг;
оно зависит только от Него. «…Ходит по высотам моря…» — в этом
образе содержится представление об активном воздействии Все-
вышнего на физические процессы, проявляемом «над» сотворен-
ным миром (вода, «море» — традиционный символ вещества).
Здесь подчеркнут атрибут Божественного творчества.

Бог — великий чудотворец, Он всевидящ:

Преисподняя обнажена пред Ним, и нет покрывала Аваддону.     Он распростер север над пустотою, повесил землю ни на чем. (Иов. 26, 6–7)

— Земля висит в космосе, поддерживаемая только силой Божьей,
и это одно из величайших Его чудес.

Черту провел над поверхностью воды, до границ света со тьмою. (Иов. 26, 10)

                            

    – 36 –    
                                                                                                               

— т. е. Он единый Творец, который сотворил свет и тьму; эти сло-
ва Иова отрицают дуалистическое мировосприятие.

От духа Его — великолепие неба; рука Его образовала быстрого скорпиона. (Иов. 26, 13)

— от величайшего творения («великолепия неба») и до малого со-
здания («быстрого скорпиона») всё свидетельствует о совершенстве
Божественного замысла. Даже «ничтожное», на наш взгляд, суще-
ство, тем не менее, по-своему совершенно и указывает на величие
своего Создателя. Кроме того, «великолепие неба» пробуждает
наиболее возвышенные размышления, а вид ядовитого скорпиона
вызывает страх и отвращение; однако и в том, и в другом вопло-
тилась недоступная для человеческого осмысления мощь Божест-
венного творчества.

Даже в Священном Писании нечасто можем мы найти такие
величественные слова: «От духа Его — великолепие неба…» При
этом Иов осознает, что знает о Боге ничтожно мало:

Вот, это части путей Его; и как мало мы слышали о Нем! (Иов. 26, 14)

Он знает, что Бог невидим:

Вот, Он пройдет предо мною — и не увижу Его; пронесется — и не замечу Его. (Иов. 9, 11)

Он вновь и вновь говорит о Боге как о Творце в высшей степе-
ни премудром:
 

Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом, — и Ты губишь меня? (Иов. 10, 8)

— т. е. совершенство человека есть плод деяния Божьего, явлен-
ного в духовном, душевном и физическом совершенстве Его тво-
рения.
        

Наконец, Иов неоднократно заявляет, что он не только знает,
но и постоянно чувствует, что Бог вездесущ; куда он ни обратит-
ся, Бог всюду, хотя Он и недоступен физическому восприятию:

Но вот, я иду вперед — и нет Его, назад — и не нахожу Его;
     Делает ли Он что на левой стороне, я не вижу; скрывается ли на правой, не усматриваю. (Иов. 23, 8–9)

                            

    – 37 –    
                                                                                                               

Бог всё совершает, Он повсюду скрывается, всюду находится,
но невидим, и человек не может воспринимать Его своими чувст-
вами — разве что некоей особой духовной интуицией, которая и
позволила Иову произнести приведенные выше слова.

Таким образом, восприятию Иова доступен целый ряд атрибу-
тов Божьих, из которых можно составить целый катехизис, позво-
ляющий отчасти понять, каков же Бог. Иов ни на миг не отрека-
ется ни от своего знания Бога, ни от своей веры:

Нога моя твердо держится стези Его; пути Его я хранил и не уклонялся. (Иов. 23, 11)

Несмотря на все испытания, Иов верен пути Божьему. Но что
же случилось теперь с мировоззрением Иова, со всей великолеп-
ной, законченной картиной бытия, в истинности которой он преж-
де не сомневался? Оказалось, что в мире нет справедливости, по-
тому что беспорочный праведник страдает как никто другой, он
буквально низвергнут в ад. Об этом сказано так:

Лишь только я вспомню, — содрогаюсь, и трепет объемлет тело мое.
     Почему беззаконные живут, достигают старости, да и силами крепки? (Иов. 21, 6–7)

— и дальше идет подробное изложение концепции, состоящей в том,
что беззаконных Бог хранит, а праведников убивает и наказывает.
Затем говорится:

Почему не сокрыты от Вседержителя времена, и знающие Его не видят дней Его? (Иов. 24, 1)

Под «днями Его» подразумеваются дни проявления Божьей
справедливости, которую Иов перестал наблюдать на земле:

Межи передвигают, угоняют стада и пасут у себя.
     У сирот уводят осла, у вдовы берут в залог вола;
     Бедных сталкивают с дороги, все уничиженные земли принуждены скрываться. (Иов. 24, 2–4)

Только ли о себе говорит Иов? Только ли на свои несчастья
жалуется? Нет, в данном случае он вообще не имеет их в виду.
Но перед его взором, в его страшных страданиях, предстала во
всём своем ужасе всеобщая несправедливость: повсюду бедные и си-
роты угнетаемы, а злодеи благоденствуют, и Бог не защищает
                            

    – 38 –    
                                                                                                               


слабых. Именно на это Иов обращает теперь взгляд своей души.
Как и должно благородному и праведному мужу, он забывает о се-
бе и думает об общих проблемах, о бедствиях всего человечества,
которые стали теперь доступны внутреннему зрению Иова, обост-
ренному страданием.

Что остается делать Иову, чтобы сокрушить доводы сатаны,
т. е. доказать свою преданность Богу и утвердить смысл и цен-
ность жизни перед лицом всего происшедшего, не уподобиться
животному, не обессмыслить само бытие из-за своих страшных
мук и потерь? Ему остается одно из двух. Первая возможность:
принять Бога и созданный Им мир — но без атрибута справедливо-
сти. Признать: «Да, не существует справедливости, я ошибался.
Такого атрибута у Создателя нет. Однако это совсем не значит,
что я отрицаю Его власть или оспариваю Его волю: я буду Ему
служить несмотря на то, что атрибут справедливости оказался на-
думанным, изобретенным людьми. Бог — суверенный Господин
вселенной, у Него свои пути управления миром, и справедливости
Он не соблюдает. Но это не отменяет Его прочих атрибутов: вели-
чия, всеведения, всемогущества; того, что Он вездесущ и невидим —
всё это сохраняется. Несмотря ни на что, я буду Ему служить».
В следующем утверждении Иовом своей веры подобное чувство
выражено, может быть, с наибольшей силой:

Вот, Он убивает меня, но я буду надеяться; я желал бы только отстоять пути мои пред лицом Его! (Иов. 13, 15)

— «Он убивает меня без вины, но тем не менее я надеюсь, я верю
Ему, я люблю Его и признаю Его величие. Да, мир может быть при-
нят без атрибута справедливости, и вера в Бога может быть со-
хранена».
     

Для нас подобный ход мыслей чрезвычайно странен и необы-
чен. Но Иов теперь думает именно так. Он по-прежнему любит
Бога, верен Ему и говорит: «Если Ты не соблюдаешь справедливо-
сти, я всё равно верю; Ты убиваешь меня, а я надеюсь на Тебя».
Иов продолжает надеяться, что Бог всё же ответит ему. С другой
стороны, мы уже говорили про подход к событиям, явленный
в первой речи Иова (глава 3), когда он обвиняет день, обвиняет
ночь, обвиняет судьбу, но не Бога, приписывая вину в случив-
шемся творениям, но не Творцу.

Однако друзья своими обвинениями, вопросами и утверждения-
ми подводят Иова к тому, что подобное невозможно: как же при-
нять, что существуют все те атрибуты Бога, о которых мы говори-
                            

    – 39 –    
                                                                                                               


ли, но нет справедливости? Это не представимо. Подобный вопрос
был поставлен еще праотцем Авраамом, когда он молился за Со-
дом и Гоморру:

…Судия всей земли поступит ли неправосудно? (Быт. 18, 25)

«Если Богу свойственны упомянутые великие атрибуты, то
Ему, несомненно, должен быть свойствен и атрибут справедливо-
сти, — как бы говорят в один голос друзья Иова, — только мы не
всегда понимаем, как он проявляется».

Итак, перед Иовом открылась вторая возможность оправдать
деяния Божьи. Первая, как мы сказали, — это принять Бога
и мир без справедливости, признать, что дом мироздания может
устоять, хотя бы его центральный столп и рухнул, — он стоит,
поддерживаемый иными столпами, т. е. всеми прочими великими
атрибутами Божьими. А другая возможность, к использованию
которой как бы подталкивают Иова речи друзей, — неотступно ис-
кать и умолять Бога, призывать Его на суд, вести с Ним тяжбу,
доколе не обретется, не обнаружится в мире справедливость —
существующая в действительности, но сокрытая ныне. Ее следует
допытываться, требовать, взыскивать и не отступать. Справедли-
вость должна быть! При всех остальных совершенствах Создателя
ее просто не может не быть. Бог всесовершенен в Своих деяниях —
и, значит, справедлив. Вот к чему приходит Иов, и все остальные
его речи на этом сосредоточены и к этому сводятся.

Опыт Иова открывает новые, неизведанные до того глубины и
Божественной, и природной, и человеческой реальности. Его опыт
постоянно актуален, ибо на земле, до самого наступления месси-
анской эпохи всеобщего исправления, постоянно творится много
страшного и, на первый взгляд, несправедливого.

В связи со сказанным пришло время задуматься над самой эти-
мологией имени Иова: почему его так зовут? Подавляющее боль-
шинство исследователей говорят, что это имя происходит от древ-
нееврейского глагола איב ‹айа́в› — «враждовать»: אויב ‹ойе́в› —
«враг». Соответственно, איוב ‹Ийо́в›, «Иов», — «враждующий»
или, скорее, «тот, с кем враждуют» (в пассивном залоге), «враж-
дуемый» (хотя по-русски так не говорят), «подвергшийся враж-
де». Со стороны кого? Конечно, не Бога — со стороны сатаны, ко-
торый воюет против величайшего праведника, хочет сбросить его
с достигнутой им духовной высоты, заставить похулить Творца и
тем самым низвести само величие человека как носителя образа
Божия с горних мест в бездну — чтобы подтвердить свою уверен-
                            

    – 40 –    
                                                                                                               


ность в том, что, мол, напрасно создан человек, ни на что хоро-
шее он не способен.

Итак, Иов «враждуем» — подвергается нападкам сатаны, и па-
фос обвинителя мы уже сформулировали: человек создан напрас-
но, ведь даже самый праведный в сложных условиях окажется
предателем, который способен из-за каких-то временных, прехо-
дящих событий и обстоятельств похулить вечного Творца, отречь-
ся от Него. Получается, что Иов защищает благородство человека,
смысл жизни и занимается самой подлинной теодицеей — оправда-
нием Бога. Иов проявляет верность, а не предательство. Он не
обессмысливает, а утверждает свою прежнюю веру — в условиях
самых критических.

В чем же это выражается? В числе прочего также и в том, что
он даже свои горькие жалобы, безутешные сетования облекает
в высокопоэтическую форму, высказывает глубокие философские
мысли. Он не вопит, подобно животному, но творит, притом
в высшем смысле творчества, создает в тяжелейших условиях
жизни, на пороге гибели поэму великолепнейшего звучания, кото-
рую станут читать и изучать в течение целых тысячелетий, и уже
одним этим оправдывает смысл существования человека. Ведь он
объемлет мыслью и облекает в слово всё, что происходит с ним,
занимается рассуждением и исследованием вопреки своим стра-
даниям.
       

Действительно, никто, даже радуясь жизни, никогда не гово-
рил о Боге так, как Иов — изнутри своих тяжелейших страданий.
Например:
     

Премудр сердцем и могущ силою; кто восставал против Него и оставался в покое?
     Он передвигает горы, и не узнают их: Он превращает их в гневе Своем;
     Сдвигает землю с места ее, и столбы ее дрожат;
     Скажет солнцу — и не взойдет, и на звезды налагает печать. (Иов. 9, 4–7)

Как это возвышенно звучит — и как торжественно, прекрасно,
необычайно постулирует Иов свою верность Создателю! —

И продолжал Иов возвышенную речь свою, и сказал:
     Жив Бог, лишивший меня суда, и Вседержитель, огорчивший душу мою…
     …Доколе еще дыхание мое во мне и дух Божий в ноздрях моих,     

                            

    – 41 –    
                                                                                                               

     Не скажут уста мои неправды и язык мой не произнесет лжи! (Иов. 27, 1–6)

Несмотря ни на что, он верен Богу, верен заповеди, верен той
правде, которую представляет и защищает перед всем миром на
незримом Божественном суде…

Иов дает замечательную по образности картину премудрости
Божьей:
       

Но где премудрость обретается? и где место разума?
     Не знает человек цены ее, и она не обретается на земле живых.
     Бездна говорит: не во мне она; и море говорит: не у меня. (Иов. 28, 12–14)

Бездна и море — это образ материи. По мысли Иова, вещество
без Духа Божьего не способно явить какую-либо премудрость, оно
хаотично, подобно бездне. И один только Дух Божий полнит пре-
мудростью творимый им мир. И дальше Иов говорит, что Бог бес-
конечно премудр, доказывая это примерами разумного устройства
вселенной, которое объясняется тем, что Творец для совершения
всякого дела призывает премудрость:

Бог знает путь ее, и Он ведает место ее.
     Ибо Он прозирает до концов земли и видит подо всем небом.
     Когда Он ветру полагал вес и располагал воду по мере,     Когда назначал устав дождю и путь — для молнии громоносной,
     Тогда Он видел ее и явил ее, приготовил ее и еще испытал ее… (Иов. 28, 23–27)

Раз Бог «видел, явил и приготовил» ее, значит Бог выше пре-
мудрости, Он есть ее источник.

О чем же говорит страдалец? Каков смысл его доводов в кон-
тексте теодицеи? Когда человеку больно, он жалуется, когда ему
очень больно, он начинает кричать. Если у него погибли все дети,
вся будущность его рухнула — к чему тогда слова? Если он еще
и поруган, отвержен, лишен чести, низвержен с престола, поверг-
нут во прах — о чем он может говорить в подобном состоянии?
Но Иов вновь и вновь говорит о Боге, о Его славе, о Его величии.
И в этом — слава Иова, и этим он посрамляет сатану.

Сутью прежней жизни праведника были Закон и заповеди в том
виде, как он их знал и исполнял. Но если не стало нравственного
                            

    – 42 –    
                                                                                                               


смысла жизни, если нет воздаяния и никакого «этического фунда-
мента» бытия, если нет справедливости, если праведнику воздает-
ся как нечестивцу, то что остается ему для придания жизни
смысла? На что опереться праведнику, если «разрушены основа-
ния» (Пс. 10, 3)? На мысли, выводы, рассуждения. Он остается
человеком. И более чем на 35 веков ранее хрестоматийного «Я
мыслю — значит, я существую» Иов говорит иначе, но намного
сильнее: «Я рассуждаю, следовательно, я человек; я славлю Бога,
следовательно, я человек; я и в неисцелимом страдании своем ос-
таюсь возвышенно, поэтически мыслящим, философски рассуж-
дающим существом; следовательно, сатана посрамлен, и имело
смысл создавать человека, коль скоро он даже в таких условиях
верен себе и воздает славу своему Творцу». Как сказали бы древ-
ние греки, это философия; как сказали бы древние израильтяне,
это «хохма́» — истинная мудрость.

Итак, Иов желает более всего и в первую очередь не избавле-
ния (да и возможно ли оно, с обыденной точки зрения, после по-
тери всего потомства и крушения всех надежд?), он желает позна-
ния — даже в таких невероятно тяжких условиях…

О, если бы благоволил Бог сокрушить меня, простер руку Свою — и сразил меня!
     Это было бы еще отрадою мне, и я крепился бы в моей беспощадной болезни, ибо я не отвергся изречений Святого. (Иов. 6, 9–10)

Из приведенных слов Иова следует, что он отнюдь не отрекся
от Бога и Его заповедей в своих мучениях.

Постараемся вслушаться внимательнее в речения Иова, чтобы
понять, что для него дороже и важнее: избавление от мучений —
или истина, познание путей Божьих и подтверждение Его спра-
ведливости.
   

Говорил ли я: дайте мне или от достатка вашего заплатите за меня —
     И избавьте меня от руки врага и от руки мучителей выкупите меня? (Иов. 6, 22–23)

Нет, не говорил подобного Иов, не на собственное избавление
от мук были направлены все его усилия.

Невинен я; не хочу знать души моей, презираю жизнь мою. (Иов. 9, 21)

                            

    – 43 –    
                                                                                                               

Иов заботится не о том, что станется с его душой (жизнью),
что с ней происходит сейчас — он презирает подобные вопросы.
Ему нужно одно: понять, осознать, вместить разумом то, что с ним
случилось. «Невинен я» — вот что для него важно на фоне всех
испытаний и терзаний. А из этого утверждения логически выте-
кает и вопрос о причине собственных страданий, который, в свою
очередь, неотделим от поиска в мире справедливости для оправда-
ния деяний Бога…

Как известно, Иов оказался праведнее своих друзей (Иов. 42,
7–8). Они приводят очень красивые аргументы, утверждая, что
Иов виновен, что он должен отыскать свой грех, исповедать его —
и тем самым они всё то неисследованное, никем еще не испытан-
ное, уникальное, что на собственном опыте постигает Иов и благо-
даря чему он пролагает новый путь человечеству, сводят к заведо-
мо известному — тому, что уже тысячу раз сказано и проповедано.
Тем самым они обессмысливают его неповторимый путь, значение
собственных открытий праведника, его теодицею и зоедицею —
оправдание Бога и оправдание жизни. И сам Иов так об этом го-
ворит своим друзьям:

Сколько знаете вы, знаю и я: не ниже я вас.
     Но я к Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом. (Иов. 13, 2–3)

А цель этого «состязания» — воссоздать, восстановить и укре-
пить тот самый «столп», который в сознании Иова рухнул и рас-
пался, столп справедливости; а это может сделать только Бог, от-
крыв Иову скрытый смысл происходящего.

И вот Иов обращается к друзьям со встречными обвинениями
в неискренности:

А вы сплетчики лжи; все вы бесполезные врачи.
     О, если бы вы только молчали! это было бы вменено вам в мудрость. (Иов. 13, 4–5)

Так охарактеризовал Иов речи своих друзей, потому что все
они не касаются самой сути проблемы, над которой он бьется.

Посмешищем стал я для друга своего, я, который взывал к Богу, и которому Он отвечал, посмешищем — человек праведный, непорочный. (Иов. 12, 4)

Этими словами Иов утверждает, что он подлинный пророк:
ведь он взывал к Богу, а Бог отвечал ему — с кем происходит по-
                            

    – 44 –    
                                                                                                               


добное? Согласно и духу, и букве библейского учения — только с
пророком (Втор. 18, 18–22; Ис. 58, 9). И вот теперь, зная, что он
пророк, друзья всё же обвиняют его. Иов говорит о своем опыте
как об общезначимом, как о том ведении, которое он впервые
принес в мир, как о том пламени, что теперь возгорится и вовек
не погаснет. В следующем стихе Иов совершенно точно выражает
смысл своей миссии и тайную цель своих страданий:

Так презрен по мыслям сидящего в покое факел, приготовленный для спотыкающихся ногами. (Иов. 12, 5)

Друзья Иова в каком-то смысле, говоря библейским языком,
«сидят [более точный перевод: «застыли»] на дрожжах своих»
(Соф. 1, 12). Они живут спокойно, правят своими областями, му-
ки их не коснулись, и со своей высоты, как им кажется (а на са-
мом деле глубоко снизу), они созерцают подвиг Иова. «Сидящему
в покое» факел не нужен; но тому, кто во тьме ночной собирается
пройти неизведанную местность, факел совершенно необходим.
Такой «факел» зажег Иов, чтобы осветить своим великим духов-
ным опытом пути человечества, лежащие во тьме среди страшных
угроз и опасностей. И этот «факел» до сего дня горит и дает надеж-
ду измученным, упование отчаявшимся — всем, кто, как им ка-
жется, безо всякой вины ввергнут в бездну страшнейших муче-
ний. И поэтому апостол Иаков говорит:

В пример злострадания и долготерпения возьмите, братия мои, пророков, которые говорили именем Господним.
     Вот, мы ублажаем тех, которые терпели. Вы слышали о терпении Иова и видели конец оного от Господа, ибо Господь весьма милосерд и сострадателен. (Иак. 5, 10–11)

Итак, духовный героизм Иова — пример всем поколениям и всем
векам…
        

                            

    – 45 –