Глава 8. Победы и праздники. Замысел становится осязаем

Засада позади города

Вслед за наказанием преступника возобновился поток благословений, изливаемый Господом на народ, и вернулась Его помощь сражающимся воинам:

…После сего утихла ярость гнева Господня… (Иис. Н. 7, 26)

Лишь теперь открылась возможность для завоевания города Гая. Так и каждый человек, покаявшись, обретает способность осуществить то, чему ранее грех препятствовал…

Господь сказал Иисусу: не бойся и не ужасайся; возьми с собою весь народ, способный к войне, и, встав, пойди к Гаю… (Иис. Н. 8, 1)

«Боязнь и ужас» Иисуса были вызваны не поражением при Гае, но тем, что народ лишился Божьей помощи (7, 7–9). Теперь же Господь вновь «примирился» с Израилем, и вождь получает новое повеление. Победа зависит от Творца. Хотя люди и должны делать всё для одоления врага, но исход борьбы — в руке Господней:

…Вот, Я предаю в руки твои царя Гайского и народ его, город его и землю его. (Иис. Н. 8, 1)

Здесь обещана победа не только над самим царем, но и над его народом: ведь царь может быть убит или взят в плен, а народ не побежден. Необходимо окончательно покорить город, чтобы после завоевания жители его вновь не восстали. Наконец, следует одолеть и «землю его», то есть все подвластные царю территории:

Сделай с Гаем и царем его то же, что сделал ты с Иерихоном и царем его, только добычу его и скот его разделите себе… (Иис. Н. 8, 2)

Жители Гая подлежали «херему» — изгнанию, как и иерихонцы. Имущество же и скот их отдавались израильтянам в качестве возмещения за первое поражение.

…Сделай засаду позади города. (Иис. Н. 8, 2)

— Бог снова стал руководить военными действиями через указания, посылаемые Иисусу.

И уже следующей ночью были посланы 30 тысяч человек, чтобы устроить засаду «позади города». Про них сказано:

…И выбрал Иисус тридцать тысяч человек храбрых… (Иис. Н. 8, 3)

«Храбрых» — так переведено גבורי החיל ‹гиборэ́й г̃а-ха́йиль›, буквально «сильных доблестью» или «героев войска». Однако даже если бы Иисус и знал всех храбрецов поименно, разве хватило бы у него времени для столь быстрого отделения этих 30 тысяч? Сие совершилось по вдохновению Духа Божьего. От лица Бога Иисус передает и дальнейшие повеления:

…Смотрите, вы будете составлять засаду… позади города; не отходите далеко от города и будьте все готовы… (Иис. Н. 8, 4)

Иисус без малейшего сомнения сообщает воинству не только план действий, но и их исход. Он предвидит грядущее очень точно:

А я и весь народ… подойдем к городу; и когда жители Гая выступят против нас… то мы побежим…

Они пойдут за нами… ибо они скажут: «Бегут от нас, как и прежде»…

Тогда вы встаньте из засады и завладейте городом… (Иис. Н. 8, 5–7)

Но ведь воины Гая могли бы и не «клюнуть» на «приманку» и не покинуть город? Однако Иисус однозначно описывает предстоящую битву:

…Завладейте городом, и Господь Бог ваш предаст его в руки ваши. (Иис. Н. 8, 7)

Он подтверждает, что замысел событий принадлежит не ему, а Создателю:

Когда возьмете город, зажгите город огнем, по слову Господню сделайте… (Иис. Н. 8, 8)

«Зажечь город» нужно было, чтобы привести в смятение воинов, покинувших его в погоне за израильтянами.

Пророческая тактика

Победа над Гаем была одержана при полной покорности Божьим указаниям:

Таким образом послал их Иисус, и они пошли в засаду и засели между Вефилем и между Гаем, с западной стороны Гая… (Иис. Н. 8, 9)

Положение воинов в этот момент вновь напоминает о времени, когда праотец Авраам поставил жертвенник между Вефилем и Гаем (Быт. 12, 8). Место проповедующего истину патриарха заняло теперь израильское воинство, готовое победить ханаанеев, не покоряющихся воле Всевышнего. Если бы их предки вняли призыву Авраама, то теперь потомки благоденствовали бы, присоединясь к Божьему народу, вернувшемуся в свое отечество.

…А Иисус в ту ночь ночевал среди народа. (Иис. Н. 8, 9)

Пример вождя, принимающего участие во всех их делах, вдохновлял воинов. Наутро же сам Иисус в окружении старейшин возглавил армию, идущую к Гаю:

Встав рано поутру, Иисус осмотрел народ, и пошли он и старейшины Израилевы впереди народа к Гаю… (Иис. Н. 8, 10)

По преданию, эти старейшины были преемниками тех семидесяти, которые, исполнясь Святого Духа, помогали Моисею управлять народом:

И сказал Господь Моисею: собери Мне семьдесят мужей из старейшин Израилевых…       

И возьму от Духа, Который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа… (Числ. 11, 16–17)

Идя впереди войска на приступ вместе со старейшинами, Иисус, казалось бы, рисковал своей и их жизнью. Однако его вера в обетование Божие была столь велика, что он не сомневался в безопасности:

Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним; а праведник смел, как лев. (Прит. 28, 1)

В походе Иисуса участвовал «весь народ, способный к войне» (Иис. Н. 8, 11) — подобно этому все способности человека должны быть объединены для победы над злом:

Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских… (Еф. 6, 11)

Приближение войска Иисуса к Гаю описано тремя глаголами:

И весь народ, способный к войне, который был с ним, пошел, приблизился и подошел к городу… (Иис. Н. 8, 11)

Первый глагол, עלו ‹алу́›, — «поднялись» (в синодальном тексте — «пошел»). Для победы над злым началом необходимо духовно возвыситься — «подняться» над плоско-материальным восприятием жизни. Второй глагол, יגשו ‹йигшу́›,  — «приблизились». Следует подробно рассмотреть обстоятельства борьбы, «приблизившись» к ним мыслью и чувством. Наконец, третий глагол, יבאו ‹йаво́у›, — «пришли» (в синодальном тексте — «подошел»). Только «пойдя, приблизясь и подойдя», можно приступать к «военным действиям».

Об этом же предупреждает и Иисус Христос своих учеников:

…Какой царь, идя на войну против другого царя, не сядет и не посоветуется прежде, силен ли он с десятью тысячами противостать идущему на него с двадцатью тысячами? (Лук. 14, 31)

Вторая победа

Подойдя с армией к городу, Иисус устроил против него еще одну тайную засаду:

И поставил стан с северной стороны Гая, а между ним и Гаем была долина. Потом взял он около пяти тысяч человек и посадил их в засаде между Вефилем и Гаем, с западной стороны города. (Иис. Н. 8, 12)

Первая засада, организованная предыдущей ночью, состояла не из пяти, а из тридцати тысяч воинов (Иис. Н. 8, 3–4). Военный план, состоявший в одновременном выступлении этих двух засад, привел, при Божьем содействии, к победе.

С духовной точки зрения, «засаду между Вефилем и Гаем» вызвал грех ханаанеев, отвергнувших в свое время проповедь Авраама (Быт. 12, 8 и 13, 3–4). Наказание нередко исходит из того самого «места», где человек воспротивился милости Божьей…

И народ расположил весь стан, который был с северной стороны города, так, что задняя часть была с западной стороны города. И пришел Иисус в ту ночь на средину долины. (Иис. Н. 8, 13)

Итак, войско Иисуса подошло к Гаю с севера, со стороны долины, достаточно широкой для ведения боя; а обе засады — тридцатитысячная и пятитысячная — находились на западе, «позади города, между Вефилем и Гаем» (ср. 8, 4 с 8, 13).

Увидев армию Иисуса, царь Гая вооружил все мужское население («вместе с жителями города») и на заре выступил во главе его из городских ворот:

…Встав рано, выступил против Израиля на сражение, он и весь народ его, на назначенное место пред равниною… (Иис. Н. 8, 14)

«На назначенное место» — так переведено למועד ‹ла-моэ́д›, что можно понять и как «к сроку», «к празднику» (ср. Лев. 23, 2). О «назначенном» (месте или сроке) сказано не зря: ведь «назначал» место и время, то есть составлял план сражения не царь Гая (который об этом и не догадывался), но Иисус Навин, вдохновляемый Господом! Поэтому не случайно далее текст напоминает о засаде:

…А он не знал, что для него есть засада позади города. (Иис. Н. 8, 14)

Что касается второго значения слова «моэ́д» («праздник»), то уже вскоре была отпразднована победа над Гаем. К тому же это событие произошло накануне праздника Пятидесятницы (Шавуо́т), в который Израилю были дарованы Десять Заповедей (Исх. 19, 1 и 16; 20, 1–17).

Именно перед наступлением Пятидесятницы Иисус, покоривший Гай, построил жертвенник Господу и написал на камнях список с Торы (Иис. Н. 8, 30–33), о чем мы подробней скажем далее.

Таким образом, две победы — над городами Иерихоном и Гаем — были одержаны в течение шести недель из тех семи, что отделяли Пасху от Пятидесятницы (ср. Иис. Н. 5, 10 и 16 с 8, 32); при этом в первую, пасхальную, неделю воевать было нельзя (см. Лев. 23, 5–8).

Сделав вид, что потерпели поражение, воины Иисуса побежали от жителей Гая:

Иисус и весь Израиль, будто пораженные ими, побежали к пустыне… (Иис. Н. 8, 15)

Тогда царь Гая призвал вспомогательные отряды («весь народ»), находившиеся в городе, для преследования бегущих:

…И, преследуя Иисуса, отдалились от города. (Иис. Н. 8, 16)

Цари Гая и Вефиля были военными союзниками, и в погоне за израильтянами также приняли участие и все воины Вефиля:

В Гае и Вефиле не осталось ни одного человека, который не погнался бы за Израилем; и город свой они оставили отворенным, преследуя Израиля. (Иис. Н. 8, 17)

«Ни одного человека» — конечно, имеются в виду только боеспособные мужчины. Под «отворенным» же городом подразумевается лишь Гай, так как взятие Вефиля было еще впереди.

Тогда Господь сказал Иисусу: простри копье, которое в руке твоей, к Гаю, ибо Я предам его в руки твои… (Иис. Н. 8, 18)

Из сказанного видно, что Иисус, будучи пророком, действовал исключительно по внушению свыше. Сидевшие в обеих засадах ждали условного знака от военачальника — «простирания руки с копьем». Здесь Иисус с простертым копьем напоминает Моисея и Аарона, которые, простирая руки с жезлами, наводили на Египет казни по указанию Господа (Исх. 7, 19–20; 8, 5–6 и 16–17; 9, 22–23; 10, 12–13 и 21–22; 14, 16 и 26–27).

Едва Иисус осуществил повеление Господне, как сидевшие в обеих засадах вышли из них:

…Иисус простер копье, которое было в его руке, к городу.

Сидевшие в засаде тотчас встали с места своего и побежали, как скоро он простер руку свою, вошли в город, и взяли его, и тотчас зажгли город огнем. (Иис. Н. 8, 18–19)

Надо думать, что к копью Иисуса было прикреплено некое знамя, видимое издалека. Возможно, именно в память об этом в армиях Древней Руси существовали знамена с изображением Иисуса Навина, преклонившего колена перед архангелом Михаилом. В более поздние времена такие же знамена использовались, например, покорителем Сибири Ермаком и ополчением Дмитрия Пожарского.

…Итак, воины Гая, «оглянувшись», узрели свой город горящим:

Жители Гая, оглянувшись назад, увидели, что дым от города восходил к небу. И не было для них места, куда бы бежать — ни туда, ни сюда; ибо народ, бежавший к пустыне, обратился на преследователей. (Иис. Н. 8, 20)

Очевидно, воины Гая не могли бежать «ни туда, ни сюда» потому, что вторая засада (ст. 12) по знаку, поданному Иисусом, бросилась на них с другой, западной, стороны; сам же вождь с большей частью армии напал с востока:

Иисус и весь Израиль, увидев, что сидевшие в засаде взяли город и дым от города восходил к небу, возвратились и стали поражать жителей Гая. (Иис. Н. 8, 21)

Вероятно, подпалив город, ко второй засаде присоединилась и первая:

А те из города вышли навстречу им, так что они находились в средине между израильтянами, из которых одни были с той стороны, а другие — с другой… (Иис. Н. 8, 22)

Вот тут-то и сыграли до конца свою роль устроенные Иисусом засады:

…Так поражали их, что не оставили ни одного из них, уцелевшего или убежавшего… (Иис. Н. 8, 22)

Царь Гая был пойман воинами Иисуса:

А царя Гайского взяли живого и привели его к Иисусу. (Иис. Н. 8, 23)

Царя казнили и повесили на дереве до захода солнца (Втор. 21, 22–23). Следует вспомнить, что он относился к числу жрецов — черных магов и был лично запятнан грехом человеческих жертвоприношений:

А царя Гайского повесил на дереве, до вечера; по захождении же солнца приказал Иисус, и сняли труп его с дерева, и бросили его у ворот городских, и набросали над ним большую груду камней, которая уцелела даже до сего дня. (Иис. Н. 8, 29)

«До сего дня» — это выражение относится ко времени записи Книги Иисуса Навина: она была закончена в последние дни его жизни, когда прошло немало лет с момента покорения Гая. Что же касается погребения царя «у ворот городских», то именно под воротами ханаанских городов археологи находят кувшины с костями принесенных в жертву людей (особенно детей). Такие жертвы должны были, по представлениям язычников, сделать неприступными городские стены. В опровержение этого царь Гая и был похоронен рядом со своими жертвами.

Что же произошло с населением покоренного города?

Когда израильтяне перебили всех жителей Гая на поле, в пустыне, куда они преследовали их, и когда все они до последнего пали от острия меча… (Иис. Н. 8, 24)

Но «перебили» — сказано лишь о воинах, оказывавших сопротивление на поле брани. Глагол הרג ‹г̃ара́г›, «поражать» (в синодальном тексте — «перебили»), указывает на военное поражение, а не на поголовное истребление.

После победы на поле боя

…Все израильтяне обратились к Гаю и поразили его острием меча. (Иис. Н. 8, 24)

Вернуться (глагол שוב ‹шув›; в синодальном тексте — «обратились») в Гай могли только воины из засады, которые прежде уже побывали в городе и подожгли его. Теперь они погасили последние очаги сопротивления:

Падших в тот день мужей и жен, всех жителей Гая, было двенадцать тысяч. (Иис. Н. 8, 25)

Из сказанного видно, что в боях внутри города участвовали и женщины. Всего же убитых во время военных действий, как вне города, так и внутри, было двенадцать тысяч.

А далее говорится о судьбе оставшихся жителей:

Иисус не опускал руки своей, которую простер с копьем, доколе не предал заклятию всех жителей Гая. (Иис. Н. 8, 26)

Теперь был провозглашен «херем» — изгнание всех горожан, причем в качестве наказания за долгое сопротивление на город наложили контрибуцию. Победителям передавалось движимое имущество, принадлежавшее святилищам и дворцу:

…Скот и добычу города сего сыны Израиля разделили между собою, по слову Господа, которое Господь сказал Иисусу. (Иис. Н. 8, 27)

Здесь неточный перевод: בזזו להם  ‹базезу́ ла-г̃эм› означает «присвоили себе», то есть взяли в общую собственность, а не «разделили между собою». Лично присваивать что-либо из заклятого никто не имел права (см. выше историю Ахана) — оно, в том числе скот для жертвоприношений, отдавалось на нужды Скинии.

Когда изгнанные жители удалились (со своими вещами, так как завоеватели забрали только «скот и добычу города», то есть имущество, принадлежавшее казне, а не отдельным семьям), —

…Сожег Иисус Гай и обратил его в вечные развалины, в пустыню, до сего дня. (Иис. Н. 8, 28)

Пятидесятница у горы Гаризим

Окончив военные действия перед Пятидесятницей (др. евр. Шавуот, то есть «Седмицы», или праздник Первых плодов — см. Исх. 23, 16; 33, 26; Лев. 23, 15–21; Втор. 16, 16), Иисус стал готовить народ к этому торжественному дню:

Тогда Иисус устроил жертвенник Господу, Богу Израилеву, на горе Гевал. (Иис. Н. 8, 30)

Горы Гаризим и Гевал, находящиеся в центральной части Святой земли, упоминаются в Торе как места служения Всевышнему, где были провозглашены благословение и проклятие:

Когда введет тебя Господь, Бог твой, в ту землю… тогда произнеси благословение на горе Гаризим, а проклятие на горе Гевал:

Вот они за Иорданом… близ дубравы Море. (Втор. 11, 29–30)

Имеется в виду та самая дубрава Море («дубрава Учителя»), где Авраам возглашал весть о едином Боге, когда, впервые придя в Ханаан, остановился у города Сихема (Быт. 12, 6–7). Чтобы достигнуть этого места, Иисус со всем народом должен был пройти от Гая довольно далеко на север.

Бог уже дал Израилю в обладание часть Святой земли, и теперь следовало осуществить сказанное в Законе:

…Когда перейдете за Иордан… поставь себе большие камни и обмажь их известью;

И напиши на камнях сих все слова Закона сего…

…Поставьте камни те… на горе Гевал…

И устрой там жертвенник Господу… из камней, не поднимая на них железа;

Из камней цельных устрой жертвенник Господа, Бога твоего, и возноси на нем всесожжения…

…И веселись пред Господом Богом твоим. (Втор. 27, 2–7)

Найденные археологами надписи египетских фараонов и царей Междуречья, а также обнаруженная в Заиорданье стела Меши, царя Моава, с упоминанием Израиля — иллюстрируют предписание «написать слова… на камнях». По-видимому, на каменных стелах при Иисусе были записаны только основные заповеди, а не все Пятикнижие (ср. повеление, которое предваряет текст о записи на камнях: «…исполняйте все заповеди, которые заповедаю вам ныне» — Втор. 27, 1).

Жертвенник сооружался из «цельных камней»: он символизировал единство двенадцати колен, а шире — всех душ народа. Слово שלמות ‹шэлемо́т› означает «полные», «цельные», «неразрушенные». Только пребывая в состоянии внутренней целостности и взаимного единения, души могут служить Господу, являя собой «единый жертвенник». При обтесывании его камней нельзя было пользоваться железом.

Если же будешь делать Мне жертвенник из камней, то не сооружай его из тесаных, ибо, как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их. (Исх. 20, 25)

Железное оружие (в оригинале חרב ‹хэ́рев›, «меч») — символ вражды, междоусобиц, препятствующих служению Создателю. Лишь «мирные» («шэлемот») камни пригодны для принесения на них «жертв мирных» — שלמים ‹шэлами́м› (Втор. 27, 7).

Такой жертвенник (археологи предполагают, что именно его остатки были обнаружены в 1980-х годах) и возвел на горе Гевал Иисус:

Как заповедал Моисей, раб Господень, сынам Израилевым, о чем написано в книге Закона Моисеева, — жертвенник из камней цельных, на которые не поднимали железа; и принесли на нем всесожжение Господу, и совершили жертвы мирные. (Иис. Н. 8, 31)

Здесь впервые встречается словосочетание «Тора Моисеева», ставшее впоследствии традиционным. Закон Божий назван «Законом Моисеевым» — в знак великого почтения к пророку-законодателю.

Именно в очередную годовщину дарования Десяти Заповедей на горе Синай, в праздник Седмиц (Шавуот), Закон был записан на камнях, и праздничные жертвоприношения совершились на новом жертвеннике (ср. Лев. 23, 16–20; Числ. 28, 26–31):

…И принесли на нем всесожжение Господу, и совершили жертвы мирные.

И написал Иисус там на камнях список с Закона Моисеева, который он написал пред сынами Израилевыми. (Иис. Н. 8, 31–32)

Затем, как положено в этот великий праздник, левиты произнесли благословения исполняющим Закон и проклятия нарушающим его:

И заповедал Моисей народу в день тот, говоря:

Сии должны стать на горе Гаризим, чтобы благословлять народ…

А сии должны стать на горе Гевал, чтобы произносить проклятие…Левиты возгласят и скажут всем израильтянам громким голосом… (Втор. 27, 11–14)

Народ разделился: шесть колен встали у Гаризима, а остальные шесть — у Гевала. На каждой из гор, кроме того, стояли тысячи левитов, одни из которых произносили благословение праведным, а другие — проклятия нечестивым. Гром их совокупных восклицаний разносился далеко и был слышен всему народу. Действо происходило перед ковчегом завета:

Весь Израиль, старейшины его, и надзиратели его, и судьи его, стали с той и другой стороны ковчега против священников и левитов, носящих ковчег завета Господня, как пришельцы, так и природные жители, одна половина их у горы Гаризим, а другая половина у горы Гевал, как прежде повелел Моисей, раб Господень, благословлять народ Израилев. (Иис. Н. 8, 33)

Здесь описана иерархия благословляемого народа: впереди — старейшины, за ними — надзиратели, затем — судьи… Но следом за ними упомянуты пришельцы и лишь потом — «природные жители»!

Это дает представление о том, сколь велико было число пришельцев, что и неудивительно: ведь огромное число ханаанеев присоединялось к Израилю по мере завоевания страны. Часть из них принимала целиком все заповеди Торы, а часть — только законы сынов Ноевых (Быт. 9, 1–7; Исх. 12, 48–49; 22, 21; Лев. 19, 33–34; 24, 22).

Очевидно, что не один лишь страх изгнания («херема») подвигал ханаанеев присоединяться к Израилю: сами Господни заповеди, полные милосердия и справедливости, так разительно отличались от жестоких законов язычества, что выбор между двумя системами жизни для большинства был предрешен.

После произнесения левитами благословений и проклятий (последние перечислены во Втор. 27, 14–26) Иисус напомнил народу заповеди Закона:

И потом прочитал Иисус все слова Закона, благословение и проклятие, как написано в книге Закона. (Иис. Н. 8, 34)

Вслед за левитами он громко провозгласил перед собранием все заповеди, сопровождая их пояснениями о том, как Бог благословляет за их исполнение и проклинает за их нарушение:

Из всего, что Моисей заповедал Иисусу, не было ни одного слова, которого Иисус не прочитал бы пред всем собранием Израиля, пред мужами, и женами, и детьми, и пришельцами, находившимися среди них. (Иис. Н. 8, 35)

Набранное в синодальном тексте курсивом пояснение «Иисусу» — лишнее. Его нет в оригинале, и оно противоречит смыслу сказанного: ведь Иисус прочитал не то, что Моисей заповедал лично ему, а то, что Господь предписал всему народу!

Коалиция черных магов

От празднования Пятидесятницы повествование возвращает нас к военно-политическим событиям:

Услышав сие, все цари, которые за Иорданом, на горе и на равнине и по всему берегу великого моря, близ Ливана, хеттеи, аморреи, ханаанеи, ферезеи, евеи и иевусеи,

Собрались вместе, дабы единодушно сразиться с Иисусом и Израилем. (Иис. Н. 9, 1–2)

«Услышали» же цари не об одержанных ранее победах Иисуса (о них они знали раньше), а именно о великом празднике: ведь повествование о нем непосредственно предшествует первым стихам 9-й главы. Но неужели празднование обеспокоило царей более, чем победы над двумя крупными городами-государствами?

Мы помним, что земля ханаанская была разделена на ряд небольших царств. Они принадлежали чересполосно живущим народам, говорившим на языках разных семей. Так, хетты были носителями индоевропейских — несийского, палайского и лувийского — языков (существует мнение, что хетты Палестины перешли на один из ханаанейских языков). Тель-эль-Амарнскими архивами засвидетельствовано бытование в Ханаане также и хурритского языка, относимого современными лингвистами к отдельной хуррито-урартской группе.

Большинство населения, ханаанеи и аморреи, говорили на западносемитских языках. Это подтверждают найденные в Древнем Ханаане и Сирии целые библиотеки глиняных табличек (архивы Угарита и Эблы) и отдельные надписи. Хотя по происхождению ханаанеи — автохтоны страны, а аморреи — выходцы из Месопотамии, их языки весьма близки друг к другу. Наиболее развитым ханаанским языком, получившим литературную форму, был финикийский. В Ханаане найдены также отдельные тексты на аккадском (ассиро-вавилонском), древнеегипетском и других языках.

Шесть поименованных в Иис. Н. 9, 1 народов (каждый из них образовал несколько городов-государств) населяли четыре географические области Ханаана: «на горе» — это жители нагорий, главным образом аморрейские племена (ср. Числ. 13, 30); «на равнине» — жители долин, в основном ханаанеи; «по всему берегу великого [Средиземного] моря» — жители приморских торговых городов-государств, родственные финикийцам; наконец, «близ Ливана» (то есть на севере, у Ливанских гор) обитало смешанное ханаанейско-аморрейское население, говорившее на языках, близких к угаритскому.

Иевусеи населяли Иерусалим (Иевус) и его окрестности; ферезеи и евеи относились к народам Северного Ханаана.

Для того чтобы все эти разноликие и разноязычные народы и царства, враждовавшие друг с другом, выступили «единодушно» (9, 2), требовалась весьма веская причина. Она состояла в следующем. Единственной силой, придававшей народам Ханаана подобие единства, была их языческая религия, основанная на черной магии и требующая человеческих жертв. Теперь же, увидев, что огромные массы населения отказываются от этой религии и переходят на сторону израильтян с их верой в единого Бога, цари-жрецы поняли: их троны пошатнулись, всему строю их жизни грозит катастрофа. Вот в чем была причина их «единодушия». Этим словом передано выражение оригинала פה אחד ‹пэ эха́д› — «единые уста», то есть согласие в словах, а следовательно, и в замыслах, направленных на сохранение тиранической власти над народами.

Как мы уже говорили, переписка ханаанских царей с фараоном Эхнатоном, относящаяся к рассматриваемой эпохе, свидетельствует о том, что простой народ Ханаана массово переходил на сторону израильтян. Так, Риб-Адди, царь Библа (Гевала), находившегося к северу от Ханаана, опасаясь, что израильтяне захватят и его землю, писал фараону: «Семижды семь раз припадаю я к стопам господина моего, солнца моего [как известно, Эхнатон ввел в Египте культ единого бога солнца — Атона; возможно, это произошло после исхода израильтян, когда обнаружилось бессилие прежних египетских богов. Имя Атон напоминает древнееврейское «адон» — «господин», откуда Адонай  — «Господь мой»]… Все хабиру [то есть иврим — евреи] обернулись против меня… И пусть послушает господин мой… и пришлет мне охранные отряды для обороны города царского… Если же не будет войска, присоединятся все земли к хабиру…» Из письма следует, что только военной силой надеялись местные цари удержать своих подданных от присоединения к евреям.

Мало того, даже некоторые из правителей Ханаана примкнули к хабиру. Вспомним уже цитированное нами письмо Абд-Хибы: «Области Гезера, Ашкелона и гор Лахти дали им [хабиру] пищу, елей и все необходимое… [Они] отдают хабиру землю царя…»

Итак, правители городов, не говоря уже о простом народе, переходили на сторону израильтян («отдают хабиру землю царя»); некоторые такие города названы поименно (Гезер, Ашкелон). Не надеясь удержаться на престоле, Абд-Хиба просит фараона дать ему возможность эмигрировать с семьей в Египет.

«Походы хабиру» начались еще при отце Эхнатона, Аменхотепе III. В одном из писем, направленных ему из Ханаана, идет речь о намерении хабиру «изгнать градоправителей из областей [Ханаана], и тогда все области присоединятся к хабиру» (этот текст говорит сам за себя, свидетельствуя о том, что израильтянам сочувствовало большинство жителей Ханаана). Причина, по которой «все… присоединятся к хабиру», далее в документе названа прямо: «Да наступит справедливое [правление] для всех областей, и да пребудут защищенными [от рабства и тирании] сыны и дочери навсегда». Таково было желание большинства жителей Ханаана. Приведенные слова полностью согласуются с заповедями Торы, которые обеспечивали равенство пришельцев с «природными жителями», отменяли пожизненное рабство, смягчали условия рабства временного, предписывали прощение долгов, постоянную помощь неимущим и т. п. Очень важно, что даже города Финикии, особенно Сидон, согласно Тель-эль-Амарнской переписке, порывались примкнуть к хабиру.

Ветхая одежда гаваонитян

Одним из самых влиятельных городов Ханаана, присоединившихся к израильтянам, был Гаваон. Возможно, в рассказе о нем обобщены воспоминания о переходе на сторону Иисуса и других городов.

Решение гаваонитян вести политику, противоположную «единодушию» прочих ханаанеев, описано так:

Но жители Гаваона, услышав, что Иисус сделал с Иерихоном и Гаем,

Употребили хитрость… (Иис. Н. 9, 3–4)

В оригинале сказано: ויעשו גם־המה בערמה ‹ва-йаасу́ гам-г̃эма́ бэ-орма́› — «и сделали также они с хитростью». Вот это «также» может служить намеком на более раннее присоединение к Израилю жителей других городов.

Глагол ערם ‹ара́м›, «быть хитрым», в первоначальном значении — «быть проницаемым» и «быть проницательным», впервые употребляется по отношению к Адаму и Еве (в Быт. 2, 25 — ערומים ‹аруми́м›), а позже — по отношению к различным проявлениям мудрости, смышлености, разума (Прит. 1, 4; 8, 5 и 12). Первые люди до грехопадения были целиком «проницаемы» для света Господня и потому мудры. Из этого следует, что עורמה ‹орма́›, «проницательность», тесно связана с «проницаемостью» души для внушений свыше. Несомненно, на решение гаваонитян «хитростью» присоединиться к израильтянам повлияла Божья благодать, направившая их на этот путь.

В чем состояла хитрость гаваонитян? Кажется, это единственный случай в истории, когда применен был именно такой прием обмана: жители Гаваона

…Пошли, запаслись хлебом на дорогу и положили ветхие мешки на ослов своих и ветхие, изорванные и заплатанные мехи вина;

И обувь на ногах их была ветхая с заплатами, и одежда на них ветхая; и весь дорожный хлеб их был сухой и заплесневелый. (Иис. Н. 9, 4–5)

«Запаслись хлебом на дорогу» — так передан глагол оригинала ויצטירו ‹ва-йицтайару́›, «поспешно отправились» (о хлебе же сказано только в конце ст. 5). Указание на поспешность подчеркивает тревогу, решение действовать незамедлительно во избежание смертельной опасности. Корень употребленного здесь глагола ציר ‹цир› означает также «гонец», «вестник»: согласно средневековым иудейским комментаторам, гаваонитяне, боясь Иисуса, притворились официальными посланцами — лицами с дипломатической неприкосновенностью.

Ложь во спасение

С какой же целью гаваонитяне так замаскировались? —

Они пришли к Иисусу в стан израильский в Галгал и сказали ему и всем израильтянам: из весьма дальней земли пришли мы; итак, заключите с нами союз. (Иис. Н. 9, 6)

Дело в том, что ברית ‹бэри́т› — это «союз», «завет», заключенный между двумя сторонами (отдельными людьми, семьями, целыми племенами) при прохождении между частями рассеченного животного (отсюда выражение כרת ברית ‹кара́т бэри́т›, буквально «[он] резал завет»; см. Быт. 15, 9–10 и 17–18). Такое соглашение считалось нерушимым, а преступившего ждала тяжкая небесная кара (Иер. 34, 18–19). Поэтому, обманно вступая в такой союз с Израилем в качестве якобы представителей «дальней земли», гаваонитяне были уверены: когда их хитрость обнаружится, союз расторгнут не будет, и им сохранят жизнь.

…Не сразу поверили им израильтяне:

Израильтяне же сказали евеям: может быть, вы живете близ нас? как нам заключить с вами союз? (Иис. Н. 9, 7)

Словами «близ нас» переведено בקרבי ‹бэ-кирби́› — «среди меня» или «внутри меня» (в оригинале Израиль говорит как собирательная личность). «Внутри меня» — такой взгляд на землю Ханаанскую как уже целиком принадлежащую Израилю указывает на полную веру народа в обетования Господни. Израиль рассматривает обетованную землю как свою законную вотчину, а любой ханаанейский город — как расположенный «внутри», «среди» израильской страны.

«Евеи» — так именуются жители Гавона, в оригинале חוי ‹хиви́› — представители одного из десяти народов, чьи земли обещаны потомству Авраама (Быт. 15, 18–21), и одного из семи, оставшихся в Ханаане ко времени возвращения израильтян (Иис. Н. 3, 10; иногда упоминаются не все эти народы: Иис. Н. 9, 1 и др.). Евеи, народ многочисленный и сильный, образовали несколько царств и владели могучими городами-крепостями, в том числе Иерусалимом — Иевусом. В перечислении народов, данном в Быт. 15, 19–21, евеи отсутствуют, так как составляют одно из племенных подразделений иевусеев (ср. Исх. 3, 8 и 17; 13, 5; 33, 2; 34, 11; Втор. 7, 1; 20, 17; Иис. Н. 12, 8; Суд. 3, 5 и др., где евеи постоянно фигурируют «в связке» с иевусеями). О политической значимости этого народа в обетованной земле говорит уже тот факт, что в Исх. 23, 28 он назван прежде ханаанеев и хеттеев:

…Пошлю пред тобою шершней, и они погонят от лица твоего евеев, ханаанеев и хеттеев… (Исх. 23, 28)

Гаваон являлся крупнейшим евейским (хивитским) центром, одним из «царских», то есть столичных, городов Ханаана:

…Гаваон был город большой, как один из царских городов, и больше Гая, и все жители его люди храбрые. (Иис. Н. 10, 2)

«Храбрые» — один из возможных переводов слова גברים ‹гиббори́м›, означающего «герои», «могучие».

Значит, не недостаток храбрости и воинской решительности побудил гаваонитян перейти на сторону Иисуса Навина? Тогда что же? На подозрение в том, что они прибыли не из далекой, а из ближней страны, посланцы отвечают Иисусу уклончиво:

…Мы рабы твои… (Иис. Н. 9, 8)

В таком ответе сквозит согласие пойти на любые условия израильтян — подобно тому, как рабы не могут ничего требовать от своего господина.

На вопрос Иисуса, откуда же они явились, посланцы сказали:

…Из весьма дальней земли пришли рабы твои во имя Господа, Бога твоего; ибо мы слышали славу Его и всё, что сделал Он в Египте,

И всё, что Он сделал двум царям Аморрейским, которые по ту сторону Иордана, Сигону… и Огу… (Иис. Н. 9, 9–10)

Итак, уверенность в невозможности победить воинство Иисуса основана на осознании всемогущества Всевышнего. Так было и с жителями Иерихона (Иис. Н. 2, 9–11), и со всей той частью населения Ханаана, которая пристально следила за чудесами исхода и за последующими событиями (Исх. 15, 13–16).

Далее гаваонитяне показали свой заплесневелый хлеб, истертые мехи с вином и обветшавшую одежду — все это должно было служить зримым доказательством их долгого пути (ст. 11–13).

Израильтяне взяли их хлеба, а Господа не вопросили. (Иис. Н. 9, 14)

Из этого следует, что хлеба предназначались в дар при заключении союза, а не представляли собой дорожные запасы. Но качество этого «дара» символизирует хитрость, неискренность гаваонитян:

Вы приносите на жертвенник Мой нечистый хлеб и говорите: «Чем мы бесславим Тебя?» — Тем, что говорите: «Трапеза Господня не стоит уважения». (Мал. 1, 7)

Процитированные слова пророка относятся к священникам; «нечистый хлеб» принесли и жители Гаваона: союз-завет, который намеревались они заключить с Израилем, совершался пред Господом — и, следовательно, дары приносились во имя Его.

Мужи Израиля «не вопросили Господа», хотя имели все возможности для этого, — Создатель отвечал им и через пророков, и через урим и туммим. Беспечность в важных вопросах, упование на собственный разум, уклонение от обращения к Творцу приводят к тяжким последствиям:

Надейся на Господа всем сердцем твоим и не полагайся на разум твой.

Во всех путях твоих познавай Его, и Он направит стези твои. (Прит. 3, 5–6)

«Познавать Его» — значит сообразовываться с Его волей в своих поступках («путях»).

И заключил Иисус с ними мир, и постановил с ними условие в том, что он сохранит им жизнь; и поклялись им начальники общества. (Иис. Н. 9, 15)

«И постановил с ними условие» — так переданы слова оригинала «и заключил с ними союз [завет]», причем употреблено то же самое выражение כרת ברית ‹кара́т бэри́т› — «резать завет», которое мы уже обсуждали. О мире же здесь сказано: ויעש ‹ва-йаас› — «и соделал» им мир, то есть обеспечил им по договору мирные условия. Так что все было совершено по Закону Божьему — договор навсегда вошел в силу.

А чрез три дня, как заключили они с ними союз, услышали, что они соседи их и живут близ них;

Ибо сыны Израилевы, отправившись в путь, пришли в города их на третий день; города же их были: Гаваон, Кефира, Беероф и Кириаф-Иарим. (Иис. Н. 9, 16–17)

Итак, целое евейское (хивитское) царство, по масштабам Ханаана очень значительное, с четырьмя крупными городами, заключило мир с Израилем, и

Сыны Израилевы не побили их… (Иис. Н. 9, 18)

«Не побили» — לא הכום ‹ло г̃ику́м›, «не поразили [на войне]», то есть не предприняли против них военных действий. Недовольство со стороны израильтян таким поворотом событий заставило князей колен обратиться к народу:

Все начальники сказали всему обществу: мы клялись им Господом, Богом Израилевым, и потому не можем коснуться их… (Иис. Н. 9, 19)

Ропот общества был вызван обманом, к которому прибегли евеи. Поэтому князья пришли к компромиссному решению:

…Пусть они живут, но будут рубить дрова и черпать воду для всего общества… (Иис. Н. 9, 21)

Здесь мы вправе задать вопрос: разве не сказано в Торе, что у пришельцев те же права, что и у туземцев-израильтян? —

Для вас, общество Господне, и для пришельца, живущего у вас, устав один, устав вечный в роды ваши: что вы, то и пришелец да будет пред Господом;

Закон один и одни права да будут для вас и для пришельца, живущего у вас. (Числ. 15, 15–16)

А ведь именно пришельцами (גרים ‹гери́м›) стали гаваонитяне, сказавшие Иисусу, что пришли «во имя Господа, Бога твоего, ибо… слышали славу Его» (9, 9). А заключение ими союза с Израилем было одновременно и вхождением их в завет (ברית ‹бэрит›) со Всевышним! Почему же они оказались «социально выделены» из всего общества, получив в нем достаточно низкий статус — дровосеков и водоносов?

Ответ ясен: обман, к которому прибегли евеи, относился не только к Израилю, но и к Самому Господу, величие Которого они же сами и признали! Господь же поступает

С чистым — чисто, а с лукавым — по лукавству его… (Пс. 17, 27)

И несомненно повеление наказать гаваонитян исходило от Госпо-да, Которого Иисус и князья колен вопросили, прежде чем вынесли свой приговор. В этом приговоре Иисус прямо сослался на «Бога моего»:

Иисус призвал их и сказал: для чего вы обманули нас…

За это прокляты вы! без конца вы будете рабами, будете рубить дрова и черпать воду для дома Бога моего! (Иис. Н. 9, 22–23)

Оригинал звучит несколько иначе: ולא יכרת ‹вэ-ло йикаре́т› — «и не истребится [в синодальном переводе — „без конца“] из вас раб, и рубящие дрова, и черпающие воду для дома Бога моего». В наказании, наложенном Богом на гаваонитян, содержится, однако, и великое благо. Ведь тем, кто приходит «под крылья Бога Израилева», дается «полная награда», как сказал Вооз моавитянке Руфи:

…Да воздаст Господь за это дело твое, и да будет тебе полная награда от Господа, Бога Израилева, к Которому ты пришла, чтоб успокоиться под Его крылами! (Руф. 2, 12)

Так в чем же награда евеев? Сказано: «не истребится из вас раб» (более правильный перевод слова עבד ‹э́вед› — «работник», так как о долговом рабстве здесь речи нет, а другой формы рабства для израильтян и прозелитов не существовало). Следовательно, гаваонитяне «не истребятся», но будут всегда существовать в составе Израиля — вечного народа Господня:

Ибо Я — Господь, Я не изменяюсь; посему вы, сыны Иакова, не уничтожились. (Мал. 3, 6)

А сохраниться навеки, при том что окружающие племена и народы со временем исчезнут, — это ли не награда?..

Под именем נתינים ‹нэтини́м›, «отданные» (в синодальном переводе — «нефинеи»), мы находим гаваонитян, как отданных на служение священникам и левитам, в I Пар. 9, 2 (они упомянуты среди «первых жителей… во владениях своих»), в Ездр. 8, 20 (среди возвращающихся из вавилонского плена) и в Неем. 10, 28 (они — отдельная «каста» в составе Израиля).

Кроме того, служение при Храме Божьем само по себе уже является привилегией, и чем более осознаёт человек милость Господа, приблизившего его к такому служению, тем более он счастлив:

Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестия. (Пс. 83, 11)

Осознавая избранность тех, кто служит в Храме, Давид восклицает:

Блажен, кого Ты избрал и приблизил, чтобы он жил во дворах Твоих. Насытимся благами дома Твоего, святого Храма Твоего. (Пс. 64, 5)

Видимо, предчувствуя благо, связанное с новым призванием, гаваонитяне ответили Иисусу:

Теперь вот мы в руке твоей: как лучше и справедливее тебе покажется поступить с нами, так и поступи. (Иис. Н. 9, 25)

Так и остались хивиты дровосеками и водоносами при Скинии и Храме Господнем. А если бы они руководствовались при своем обращении не страхом смерти (9, 24), но любовью и преданностью, то, конечно, судьба их сложилась бы иначе…

Вот что значит «недослышать» заповеди Божии, не вникнуть в их смысл! Ведь прочие ханаанеи, присоединявшиеся к Израилю, становились полноправными членами общины.

И великий Учитель Нового Завета предупреждает нас:

Итак, наблюдайте, как вы слушаете: ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь. (Лук. 8, 18)